Ее отец понимал, что ее следует защищать от самой себя. Он также понимал, что, возможно, самым худшим для нее будет предоставить ей в распоряжение большую сумму денег. Он знал, что я разделяю его точку зрения, поэтому он составил завещание именно таким образом. Вы должны знать, мистер Мейсон, что если я передам деньги в благотворительные учреждения, а не моей племяннице, что в соответствии с завещанием оставлено на мое усмотрение, то сделаю это только в том случае, если посчитаю, что такая сумма принесет ей только вред. Богатство при подобном темпераменте часто приводит к страданиям.— А вы не думаете, что будет лучше для всех заинтересованных сторон, если вы начнете приучать ее обращаться с крупными денежными суммами, постепенно увеличивая их? — дипломатично заметил Мейсон. — К тому же не исключено, что замужество может изменить ее в лучшую сторону — сделать более уравновешенной и спокойной.— Я слышал все эти аргументы, — возразил Нортон. — И уже устал от них. Простите, я ничего не имею против вас лично. Я просто говорю то, что думаю. Мне доверено управление этим капиталом. До сих пор я распоряжался им очень разумно. Несмотря на экономические преобразования, свидетелями которых мы были на протяжении последних нескольких лет, я могу с радостью констатировать, что размер вверенных мне фондов неуклонно повышался. К настоящему времени оставленный в мое распоряжение капитал значительно вырос. Недавно я полностью лишил свою племянницу ее ежемесячного пособия. Она не получает ни цента.На лице Мейсона появилось удивление.— Как я вижу, — заметил Нортон, — она не поставила вас в известность обо всех имевших место фактах.— Я не знал, что вы полностью лишили ее денег, — ответил адвокат. — Могу я спросить о причине, которая толкнула вас на этот шаг?— Конечно. Я считаю, что мою племянницу шантажируют. Я спрашивал ее об этом, и она отказалась ответить, кто именно требует у нее денег и что она такого сделала, что дала повод для шантажа. Поэтому я пришел к выводу, что будет лучше, если я полностью лишу ее возможности делать какие-либо выплаты наличными какому бы то ни было лицу. При сложившихся обстоятельствах, как мне кажется, ситуация должна прийти к завершению в течение нескольких последующих дней.Нортон смотрел на Мейсона холодным взглядом. В нем не было сердечности, но и ни доли враждебности.— Вы понимаете мое положение? — спросил адвокат.— Естественно. Я рад, что моя племянница обратилась за консультацией к юристу. Я не знаю, договаривалась ли она об оплате ваших услуг. Если нет, я прослежу, чтобы ваш гонорар был выплачен из траст-фонда. Но мне бы хотелось, чтобы вы убедили ее, что она бессильна что-либо предпринять.— Нет, я получу свой гонорар от нее лично, — ответил Мейсон. — Я не связываю себя обязательствами дать какой-то конкретный совет. Давайте поговорим о том, как именно вы собираетесь действовать на ваше усмотрение вместо обсуждения того, имеете ли вы на это право.— Это единственный вопрос, который не подлежит обсуждению, — безапелляционно заявил Нортон.— Я, в первую очередь, пришел сюда именно за этим, — дружелюбно сказал Мейсон, пытаясь сдержать раздражение.— Нет, это мы не будем обсуждать, — холодно повторил Эдвард Нортон. — Пожалуйста, ограничьтесь правами вашей клиентки, предоставленными ей по завещанию.Мейсон смотрел на хозяина кабинета ледяным, оценивающим взглядом.— Мне много раз приходилось убеждаться в том, что у каждого правового вопроса имеется масса аспектов, к нему можно подходить с разных углов. Если вы, например, посмотрите на обсуждаемую нами проблему просто по-человечески, то…— Я позволю вам говорить только об одном, — прервал его Эдвард Нортон, — а именно: о законности учреждения траст-фонда и интерпретации завещания. Но ни о чем больше.Мейсон отодвинул стул и встал.— Я не привык, чтобы мне указывали, о чем я буду говорить, а о чем нет, — сурово ответил адвокат. — Я представляю права Фрэнсис Челейн, вашей племянницы. И я буду говорить все, что пожелаю, в отношении этих прав!Эдвард Нортон протянул руку к кнопке и нажал ее костлявым пальцем. Его жест был полностью лишен каких-либо эмоций.— Я вызываю дворецкого, который проводит вас до выхода, мистер Мейсон. Я считаю разговор законченным.Адвокат стоял напротив хозяина дома, широко расставив ноги.— Тогда вам лучше вызвать сразу двух дворецких, да еще и секретаря впридачу. Им всем потребуется приложить немало усилий, чтобы выпроводить меня отсюда, пока я не сказал все, что собираюсь сказать. Вы сделали грубую ошибку, обходясь с вашей племянницей, словно с рабой или вещью. Это пылкая, легко возбудимая натура. Не знаю, почему вы решили, что ее шантажируют, но если вы так уверены…Дверь в кабинет открылась и на пороге появился широкоплечий мужчина с каменным лицом. Он поклонился Нортону.— Вызывали, сэр?— Да. Проводите этого господина.Дворецкий положил тяжелую руку на плечо Мейсона. Адвокат резко сбросил ее и вновь посмотрел на Нортона.— Никто не будет меня провожать или выставлять вон, пока я не сказал все, что собирался. Если эту девушку шантажируют, то вам следует вести себя как живому человеку, а не кассовому аппарату, и дать ей поблажку…За спиной Мейсона послышалось движение, и в комнату вбежала Фрэнсис Челейн. Она посмотрела на адвоката темными глазами, которые казались ничего не выражающими. На лице было написано недовольство.— Вы сделали все, что могли, мистер Мейсон, — сказала она.Адвокат продолжал с хмурым видом глядеть на сидящего за письменным столом хозяина дома.— Вы больше, чем просто казначей, или, по крайней мере, должны быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10