Эта мысль была ему неприятна и сама по себе, и ещё по тем тяжёлым вопросам, которые она поднимала: о связи его дела с делом французской революции, о поставленной им цели, о необходимых услугах негодяев и о казнях порядочных людей.
Он знал, что люди, которых вечером должны были схватить в театре и затем, после принятых формальностей суда, отправить на эшафот, хотели убить его по самым бескорыстным побуждениям. Генерал Бонапарт считал этих людей безнадёжными дураками, но отдавал должное их убеждённости и мужеству. По-своему они были правы: для них он был тиран. Он понимал, что заговорщики эти, желавшие вернуть правительственные порядки Конвента, в случае успеха непременно привели бы Францию к гибели. Логическое рассуждение, касавшееся их дела и участи, было очень простое. Первый консул не любил казней, но не верил в страх, внушаемый тюрьмою в тревожное революционное время, когда люди из тюрем то и дело переходят во дворцы, а из дворцов в тюрьмы. Он говорил себе, что бессмысленно отправлять на смерть за родину десятки тысяч солдат и бояться крови, пролитой на эшафоте. Всё дело и здесь было в мере. Та обстановка полицейской провокации, в которой шёл этот нелепый заговор, усугубляла отвратительность дела, но не меняла его существа. Генерал Бонапарт давно, с первой молодости, совпавшей с временем террора, пришёл к твёрдому убеждению, что правителям должно гораздо чаще обращаться к худым, чем к добрым людским побуждениям. Он мог, конечно, отойти в сторону, оставив истории не очень большое, но хорошее и трогательное имя; мог погибнуть – глупо ли, как Дантон, или красиво, как генерал Жубер. Первый консул не собирался ни, погибать, ни уходить в сторону. К власти, нужной ему для всего дела его жизни, не было бескровного пути. И в цепи логического рассуждения генерала Бонапарта одно звено неразрывно связалось с гибелью тех людей, которые, с ведома и с благословения полиции, собирались заколоть его в театре на представлении оперы «Горации».
… – Мы в Петербурге дадим бой Англии, Талейран.
Первый консул произносил «Тайеран», и это всегда раздражало министра.
– Разумеется, генерал. Но не могу от вас скрыть: строить серьёзные расчёты на Россию трудно. Положение в Петербурге становится всё более тревожным. Мои агенты доносят, что русская аристократия стоит за союз с Англией. Мальтийские штучки императора Павла надоели. Число недовольных растёт, и можно каждую минуту ожидать переворота.
– Да, я знаю, – с неудовольствием сказал первый консул.
– Один из наших петербургских агентов, лично вам известный, – подчеркнул Талейран, – просит меня обратить особенное ваше внимание на грозящую опасность. Он не без основания указывает, что Англия чрезвычайно заинтересована в кончине русского императора. А люди, в кончине которых заинтересована Англия, часто бывают недолговечны, – с особенным выражением в голосе сказал Талейран.
– Какой это агент? – спросил первый консул.
– Его имя – или псевдоним – Пьер Ламор.
– Ах, да… Тоскливый и злой старик… Это не человек, а моль. Терпеть не могу скептиков.
– Умный человек, генерал. С его мнением считаться не мешает.
– Вы сказали: псевдоним. Кто же он, собственно, такой? Я толком никогда не знал.
– И я, генерал, знаю немногим больше вашего, хоть знаком с ним очень давно да и пытался наводить справки. Это таинственный человек, с немалым, но плохо выясненным прошлым. На вторых ролях часто суетятся такие никому не ведомые, странные люди… Если не ошибаюсь, он выкрест из евреев. Знаю также, что он занимает видное положение в масонских организациях, – вскользь добавил министр с точно такой же усмешкой, с какой говорил о мальтийских штучках императора Павла. Талейрану было известно, что первый консул франкмасон. Это составляло для министра загадку, как, впрочем, многое в главе государства. Бывший епископ Отенский считал первого консула гениальным, но несколько сумасшедшим человеком. Конечно, генерал Бонапарт был неизмеримо талантливее всех европейских монархов, вместе взятых. Однако королевский строй представлялся Талейрану более прочным и надёжным, чем консульский. Он думал, что во Франции должны быть приблизительно такие же порядки, как в других европейских странах. Одно из общих правил житейской мудрости Талейран видел именно в том, чтоб «быть, как все».
– Будем продолжать в Петербурге прежнюю политику, – сказал первый консул. – Кажется, всё? Иначе торопитесь: меня сегодня убивают в опере.
– Я непременно приду посмотреть, генерал, – сказал, кланяясь с улыбкой, Талейран.
– Хороши эти господа! Кого же они посадили бы на моё место?
– Можно было бы избрать новый Конвент, – сказал Талейран. – Разумеется, с Комитетом Общественного Спасения. Барер будет председателем.
– Можно, конечно. Можно и просто выписать каторжников из Кайенны… Нет, тут не должно быть снисхождения, – с силой сказал Бонапарт, как бы отвечая себе самому. Он взял со стола перочинный нож и стал строгать им ручку кресла.
– Ни в каком случае, генерал, – подтвердил Талейран.
Презрение промелькнуло на лице первого консула. Талейрану вдруг стало ясно, что он был для Бонапарта тем же, чем для него самого был Фуше. Эта мысль на мгновение смутила бывшего епископа Отенского. «Да, конечно, все политические деятели, кроме очень глупых, в чём-то похожи друг на друга. Однако есть многое, кроме этого что-то…»
– Говорят, вы очень разбогатели, Талейран? – вдруг спросил первый консул. – Я слышал, вы играете на бирже.
– Я купил государственные бумаги накануне 18-го брюмера, – с холодной усмешкой ответил министр.
– Надеюсь, вы не разоритесь и впредь… Фуше тоже богатеет с каждым днём… Правда, ведь и вы, подобно Фуше, считаете полезным иногда устраивать заговоры?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279