Вторая стрела Келеса попала змее в челюсть. Конечно, копьё Тайриссы ранило её куда сильнее, но все же она дёрнулась от боли.
И тут одна из меньших змей хлестнула хвостом и обвилась вокруг ног Керу. Она упала. Одним прыжком Моравен оказался рядом и разрубил змею. Справа тем временем появилась ещё одна змея. Она выбросила струю яда. Кирас попятился. Он выронил меч, со звоном покатившийся по камням, и зажал лицо руками, надсадно кашляя. Келес прицелился в напавшую на Кираса змею, выстрелил и промахнулся, обрекая юношу на смерть.
Тут подоспел Боросан. Он вытянул руку и швырнул вперёд мышелова. Шарик завертелся в воздухе, змея бросилась на него и схватила. Неожиданно мышелов выпустил ноги, пронзив насквозь её череп. Змея упала и забилась в корчах. Но это была лишь минутная передышка, — змеёныши были явно не главным, что им угрожало.
Моравен нагнулся, помогая Тайриссе подняться. Над ними нависла мать змеиного семейства; полуразложившиеся обломки копья посыпались вниз. Она могла облить их ядом или ударить, — в любом случае, Моравен и Тайрисса были бы мертвы.
Над крепостью разнёсся леденящий душу, полный презрения, исступлённый вопль. В тумане позади чудища появилась тёмная угловатая фигура и нанесла удар по хребту змеи. Чудовище вздрогнуло. Нападавший исчез, нырнув в спутанную гриву. Голова змеи поднялась, ударившись о стену башни, ноздри раздулись, она принялась извиваться, словно пытаясь сбросить неведомого наездника. Она свирепо шипела; шипение сменилось жалобным писком. Все её тело сотрясла дрожь, хвост хлестнул основание башни. Гигантское туловище обмякло и, словно кусок огромного каната, обвалилось на камни двора, круша древние известняковые плиты.
Келес осел на землю, мысленно застонав; его колчан упал, стрелы рассыпались по камням. Встав на колени, он схватил одну из стрел и дрожащими руками попытался приладить её к луку. Его замутило. Стрела не хотела подчиняться. Он посмотрел на лук, чтобы наконец справиться с ней, потом снова поднял глаза и посмотрел на лежащую в пяти ярдах от него голову поверженного чудовища, — высотой вдвое больше его роста.
Кто-то возился в гриве, а потом выпрямился во весь рост. Он весь был в дымящейся чёрной крови, она стекала по плечам, капала с локтей. В глазах его горел огонь. Он поднял мощные когтистые руки к небу и снова издал пронзительный вопль. Опустив руки, он взобрался на отливающую золотом морду чудовища.
— Келес Антураси. Очень хорошо.
Шрамы на спине Келеса вспыхнули огнём. Он узнал вирука. Тот продолжил:
— Путешествие было долгим. Я пришёл за тобой.
Глава тридцать шестая

Четырнадцатый день Месяца Крысы года Собаки.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Антурасикан.
Наленир.
Нирати недолюбливала Маджиату при жизни, но все же теперь её раздражало выражение радостного предвкушения на лице господина Марутзара Фозеля. Перед ней стоял худощавый, небольшого роста мужчина с аккуратно подстриженными усами и бородкой. Волосы он подкрашивал, чтобы скрыть следы возраста. На его чёрном одеянии и спереди, и сзади были вышиты золотые журавли, узкий золотой пояс дважды охватывал талию. Его многие считали обаятельным и красивым; рассказывали, что у него бесчисленное множество любовниц. Для Нирати он был отцом Маджиаты, и это, по её мнению, убивало всякую возможную привлекательность.
Она поправила сама себя. Дело не в том, что он её отец, а в том, что по его указке Маджиата пыталась заполучить Келеса. Вот что уродует его в моих глазах.
Единственным напоминанием о трауре в одежде господина Фозеля была белая нижняя рубашка. Белые отвороты для многих означали, что отец Маджиаты прячет своё горе глубоко внутри, Нирати же была уверена, — господин Фозель просто считает, что белое ему не особенно к лицу. Сама она не слишком горевала о смерти Маджиаты, но ей казалось, что отец девушки мог бы проявить свои чувства более открыто.
Господин Фозель на мгновение задержался на пороге, прежде чем войти в переднюю приёмного покоя Киро Антураси. В прошлый раз Киро принимал его в другом кабинете, — значительно ниже этажом и гораздо менее личном. Эта комната с гладкими белыми стенами и простым деревянным полом разительно отличалась от предваряющих её роскошно отделанных залов.
Здесь же были всего две вещи, которые с некоторой натяжкой можно было бы назвать украшениями. Наиболее примечательная — многогранная клетка из золотых прутьев, — помещалась в центре комнаты, занимая все пространство от пола до потолка. Задней стенкой клетки служила дальняя стена комнаты, где виднелась низенькая, не более четырех футов в высоту дверь, тоже отделанная золотом.
Нирати ожидала посетителя внутри клетки. Она поприветствовала господина Фозеля.
— Прошу вас, входите и подождите возле следующей двери.
Он кивнул, оглядываясь вокруг.
— Я никогда прежде здесь не бывал.
— Немногие могут этим похвастаться. — Нирати обошла его и захлопнула дверцу клетки. Раздался негромкий щелчок. Вторя ему, по комнате разнёсся ещё один похожий звук, и маленькая золотая дверь поднялась, скрывшись в стене комнаты. — Мой дед ждёт вас, проходите.
Господин Фозель подошёл к низенькой дверце, нагнулся и заглянул внутрь. Обернувшись, он с испуганным недоумением посмотрел на Нирати. Но она молчала. Тогда он двинулся вперёд, присев на корточки. Внезапно его нога провалилась в пустоту, он взвизгнул и плюхнулся на пол животом вниз.
Как дед и предполагал.
Нирати опустилась на четвереньки и поползла по коридорчику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169