Мой брат Изз ад-Даула Абу-ль-Хасан Али Старший брат Усамы, покинувший вместе с ним Шейзар и умерший в Газе в 1152 году.

, [169] да помилует его Аллах, купил ее у Камиля аль-Маштуба. Она стала тяжелой на бегу, и он отдал ее как залог дружбы, которая была у нас с одним франкским рыцарем из Кафартаба. Лошадь пробыла у него год и пала. Тогда он прислал к нам, требуя ее стоимость. «Ты купил эту лошадь, ездил на ней, и она пала у тебя, – сказали мы. – Как же ты требуешь за нее плату?» – «Вы напоили ее чем-то, от чего умирают через год», – ответил нам франк. Мы удивились его глупости и ограниченности его ума.
Однажды подо мной была ранена лошадь у Хомса Вероятно, во время войны между Мункызидами и сы новьями Караджи, правителями Хомса и Хама (около 1115–1124 гг.).

. Удар пронзил ей сердце, и в нее попало множество стрел. Она вынесла меня с поля сражения, хотя кровь шла у нее из ноздрей, как из сита, а я ничего не подозревал. Лошадь довезла меня до моих товарищей и пала.
Другая лошадь получила подо мной три раны у Шейзара во время войны с Махмудом ибн Караджей. Я продолжал сражаться на ней и, клянусь Аллахом, не знал, что она ранена, так как ничего особенного в ней не заметил.
Что касается слабости лошадей и чувствительности их к ранам, то вот пример этому.
Войско Дамаска однажды обложило Хама. Этот город принадлежал тогда Салах ад-Дину ибн Айюбу аль-Ягысьяни, а Дамаск – Шихаб ад-Дину Махмуду ибн Бури ибн Тугтегину. Я был в Хама, когда враги подошли к городу с большими силами. Правителем Хама был Шихаб ад-Дин Ахмед, сын Салах ад-Дина; он находился тогда на Телль-Муджахид. Хаджиб Гави ат-Тули приехал к нему и сказал: «Наши пехотинцы разошлись, и их шлемы блестят среди палаток. Враги сейчас двинутся на наших людей и погубят их». – «Отправляйся и вороти наших», – сказал Шихаб ад-Дин «Клянусь Аллахом, – ответил хаджиб, – никто не сможет их воротить, кроме тебя или такого-то», – он указывал на меня. [170]
Шихаб ад-Дин сказал мне: «Ты выйдешь и воротишь их». Я снял с одного из моих слуг кольчугу, которая была на нем, и надел ее. Затем я вышел и воротил сперва наших людей палицей. Подо мной была светло-гнедая лошадь, одна из самых породистых и рослых. Когда я воротил людей, враги уже двинулись на нас, и ни один всадник, кроме меня, не оставался вне стен Хама. Некоторые из них вошли в город, уверенные, что иначе их захватят в плен; другие спешились и были в моем отряде. Когда враги напали на нас, я осадил лошадь назад, повернувшись к ним лицом, а когда они отступили, я медленно последовал за ними вследствие тесноты и скопления людей. В ногу моей лошади попала стрела и пронзила ее. Лошадь упала вместе со мной, поднялась и снова упала. Я стал так сильно бить ее, что бойцы моего отряда сказали мне: «Войди в бастион, сядь на друлую лошадь». – «Клянусь Аллахом, – воскликнул я, – я не сойду с нее». Я видел у этой лошади такую слабость, какой еще не видел ни у одной.
Вот пример выносливости лошадей.
Тирад ибн Вухейб, нумейрит, участвовал в сражении племени Бену Нумейр. Они убили Шамс ад-Даула Салима ибн Малика, правителя ар-Ракки, и овладели городом Событие относится к 1125–1128 годам.

. Бой шел между ними и его братом Шихаб ад-Дином Маликом ибн Шамс ад-Даула Правитель крепости Джа‘бара в верхнем течении Евфрата.

. Под Тирадом ибн Вухейбом была породистая лошадь большой ценности. Она получила рану в бок, и кишки у нее вывалились. Тирад завязал их ремнем, чтобы лошадь не наступила на них и не разорвала, и продолжал сражаться до конца боя. Лошадь вернулась с ним в ар-Раику и там пала. [171]

Готовность к бою

Продолжаю. Упоминание о лошадях напомнило мне то, что случилось у меня с Салах ад-Дином Мухаммедом ибн Айюбом аль-Ягысьяни, да помилует его Аллах. А именно, царь эмиров атабек Зенги, да помилует его Аллах, расположился напротив Дамаска в пятьсот тридцатом году Осада Дамаска атабеком Зенги относится к 532 году хиджры (1137–1138 гг.).

в области Дарайя Дарайя – селение в четырех милях от Дамаска.

. Властитель Баальбека Джемаль ад-Дин Мухаммед ибн Бури ибн Тугтегин Брат дамасского атабека Шихаб ад-Дина Махмуда, враждовавший с ним.

, да помилует его Аллах, прислал к нему гонца с извещением, что он идет к нему. Он выступил из Баальбека и направился к атабеку. До того дошли сведения, что войска Дамаска выступили из города, намереваясь захватить Джемаль ад-Дина. Атабек приказал Салах ад-Дину направиться с нами навстречу Джемаль ад-Дину и отразить от него дамаскинцев.
Посланный Салах ад-Дина пришел ко мне ночью и передал его приказ: «Садись на коня». Моя палатка была рядом с палаткой Салах ад-Дина. Он уже сел на коня и стоял у своей палатки. Я сейчас же вскочил на лошадь. [172]
«Ты знал о том, что я сел на лошадь?» – спросил Садах ад-Дин. «Нет, клянусь Аллахом», – отвечал я. «Как только я послал к тебе, – продолжал он, – ты сейчас же сел на лошадь». – «О господин мой, – сказал я, – мой конь ест свой ячмень, а стремянный взнуздывает его и садится у входа в палатку, держа коня за поводья, а я надеваю доспехи, опоясываюсь мечом и так ложусь спать. Когда ко мне пришел твой посланный, ничто меня уже не задерживало».
Салах ад-Дин стоил на месте, пока к нему не присоединилась часть войска. «Наденьте оружие», – сказал он. Большинство присутствующих было уже одето, а я стоял рядом с ним. «Сколько раз буду я говорить: наденьте оружие!» – закричал Салах ад-Дин. «О господин мой, – сказал я, – не меня ли ты имеешь в виду?» – «Тебя», – ответил Салах ад-Дин. «Клянусь Аллахом, я не могу надеть доспехов, – отвечал я. – Теперь только начало ночи, а под моим казакином две кольчуги, одна над другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91