- Поворачиваю! - восторженно крикнул Колька и заработал руками по направлению к луже.
Он вошёл в неё, погрузившись почти по локти, и, осторожно переставляя руки, приближался к фуражке.
До фуражки оставалось не более полуметра, как Иван скомандовал:
- Полный назад!
Дело в том, что Иван оказался уже на самом краю лужи. Ему и в лужу заходить не хотелось, и Колькины ноги нельзя было отпускать.
- Полный назад! - снова скомандовал он.
А Колька увлёкся, ничего не слышал и изо всех сил тянулся к фуражке. А Иван изо всех сил тянул его к себе. Колька почувствовал, что сейчас его тело разорвётся на две части.
- Отпускай! - испуганно крикнул он.
Иван разжал пальцы.
И Колька шлёпнулся в лужу. Не крикнул. Не пикнул.
Стоял на четвереньках, будто не знал, что ему делать.
- Вылезай, - прошептал Иван, - а то простудишься.
Колька на четвереньках добрёл до фуражки, взял её и вернулся на сушу; постоял ещё немного на четвереньках и поднялся на ноги.
- Подсох! - жалобно воскликнул он. - Высох! Жизни мне из-за тебя нет! Вечно ты меня в какую-нибудь историю втянешь!
- Никто тебя не тянул. Сам в лужу полез.
- А кто меня на части хотел разорвать?
- Это что такое?! - услышали они испуганный голос Анны Антоновны. - Что с вами?!
- В лужу спикировал, - объяснил Колька. - Вот из-за этого головного убора! - он бросил фуражку обратно в лужу. - Сам доставай. Каким-нибудь методом! Свинство это, а не метод.
- Сейчас же идите по домам, - сказала Анна Антоновна. - Ну просто беда мне с вами. Вот кого ты сегодня, Семёнов, в школе в лужу какую-то толкнул?
- Не в лужу, а в ведро, - сказал Колька. Он повернулся к Анне Антоновне спиной - сзади он тоже был мокрый. - Видали? - торжествующе спросил он. Красота! А вы ему "восьмёрки" ставите! Учтите, Анна Антоновна, что я зря страдал. И тут, в луже, зря страдал, и там, в ведре, зря страдал. Всю жизнь я из-за него страдаю.
- Хныкала ты, вот ты кто, - презрительно проговорил Иван. - Нытик и паникёр.
Тут Колька сжал кулаки и подпрыгнул к нему.
- Идите по домам, - сказала Анна Антоновна, вставая между ними. Увидят вас люди, испугаются.
- Мне домой нельзя, - грустно сообщил Колька, - мне здорово попадёт.
- Тогда идёмте ко мне, - предложила Анна Антоновна. - Я тут неподалёку живу.
ЕЩЁ ВОПРОС - КОГО НА БУКСИР БРАТЬ?
Мальчишки остались в трусах и майках. Иванову одежду повесили на балконе сушиться, а Колькину Анна Антоновна решила выстирать.
- А вы пока займитесь обедом, - сказала она.
- Хорошо! - ответил Колька. - А какой у вас суп?
- Супа у меня нет никакого. Его приготовить надо. Что ты умеешь делать?
- Я? - Колька ненадолго задумался. - Например, суп мешать умею. Пробовать умею. Посолить могу.
- А ты, Семёнов?
- Я картошку чистить умею.
- Смехота! - Колька хихикнул. - У меня сестёр две штуки. Зачем мне с картошкой возиться? - И он опять хихикнул.
Анна Антоновна поставила на газовую горелку кастрюлю с водой, положила туда мяса и ушла стирать Колькину одежду.
- И не стыдно тебе? - спросил Колька. - Хочешь, всем ребятам расскажу? Ведь задразнят тогда тебя. Где это слыхано, где это видано, чтобы наш брат картошку чистил?
- А в армии?
- Там специальные повара есть. Солдаты воюют, а повара картошку чистят и прочее. Ты поваром хочешь быть или смелым солдатом?
- А если убьют повара?
- Запасной всегда бывает.
- А если запасного убьют?
- Тогда сухой паёк едят. Концентраты разные.
- Сам ты концентрат, - сказал Иван. - Сам ты сухой паёк, а не смелый солдат.
- А тебя на буксир взяли.
- По ошибке. Зря взяли. Тебя надо было на буксире тащить.
- А за что?! - поразился Колька. - Я средний. У меня всё в порядке. У меня всего понемножку. Всё в меру.
- А вот я тебя на буксир возьму, - пообещал Иван. - Не сейчас, конечно, а потом.
Вернулась Анна Антоновна, развесила на балконе Колькину одежду, сказала:
- Часа через два высохнет.
- Красота! - воскликнул Колька. - Домой приду сухой, чистый. А суп скоро будет готов?
- Сухим пайком получишь, - ответил Иван. - Анна Антоновна, по-моему, теперь его очередь к буксиру прицепляться.
- Не смеши ты меня, - чуть не плача сказал Колька. - Чего ты ко мне привязался? Иди ты своей дорогой, вон у тебя всё высохло.
- И пойду, - сказал Иван. - У меня дел много, не то что у тебя.
- Какие же у меня могут быть дела, когда я в таком виде? - возмутился Колька.
- Довольно ссориться, - сказала Анна Антоновна. - А буксир никому не вреден. Не знаете, почему Аделаида сегодня в школе не была?
- Наверно, мороженым объелась, - ответил Колька. - Говорят, она в день по килограмму съедает.
- Не по килограмму, а по четыре, - сказал Иван.
- Да ну? - поразился Колька.
- У них дома только мороженое едят. Кошка ничего, кроме эскимо, в рот не берёт. А собака только сливочный пломбир.
- Вот это я понимаю! - воскликнул Колька. - Мне бы так денька три пожить!
Иван не сдержался и захохотал. И Анна Антоновна рассмеялась.
- Обманул... - разочарованно протянул Колька. - А я сначала поверил. Вот всегда он так, Анна Антоновна.
- Спорить мне некогда, - сказал Иван. - Вот возьму я тебя на буксир, тогда...
- Ты пока ещё сам на буксире, - перебила Анна Антоновна. - Не забывай.
- Я не забываю, - пробормотал Иван. - Только я бы на вашем месте вот этого Николая Веткина обязательно бы на буксир взял.
Лицо у Кольки было такое испуганное и обиженное, что Иван добавил дружелюбно:
- Тебе же лучше будет.
ИВАН НАХОДИТ ЗОЛОТОЙ САМОРОДОК
Грустный, брёл Иван по улице. Как домой без фуражки явиться?
Где сил найти, чтобы сесть за уроки?
Вдруг Иван увидел, что в траве - будто осколочек солнца блестит. Он полюбовался сверканием, нагнулся, поднял... зуб!
"Пусть зуб, - подумал Иван, - всё равно золотой самородок!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21