И что если он и был арфистом по имени Дет, который странствовал с тобой как Ирт по Торговой дороге, то он сплетал свои загадки настолько тайно, настолько умело, что заморочил даже Гистеслухлома. И даже тебя – Мастера Загадок с Хеда. Думаю, возможно, тебе следует назвать его по имени. Ибо он ведет собственную тихую и гибельную игру, и, возможно, он единственный в Обитаемом Мире, в точности знающий, что он делает.
– Да кто же он, во имя Хела? – Моргон внезапно задрожал, да так, что никак не мог с этим сладить. – Дет получил Черную Степень в Кэйтнарде. Он был Мастером Загадок. Он знал мое имя прежде, чем узнал его я. Я подозревал, что прежде он мог быть лунголдским волшебником. Я его спросил об этом.
– И что же он ответил?
– Он ответил, что был арфистом Высшего. Тогда я спросил его, что он делал в Исиге в то время как Ирт изготовил мою арфу, за сто лет до того, как он родился. Он попросил меня доверять ему. За пределами разума, за пределами здравого смысла, за пределами надежды. А потом он меня предал.
Моргон привлек Рэдерле к себе, но ветер пролетел между ними, словно нож.
– Холодно. Никогда раньше мне не было так холодно...
– Что ты собираешься делать?
– Чего он хочет? Он – Властелин Земли, ведущий свою отдельную игру ради могущества? Я нужен ему живой? Или мертвый? А Высший? Живой или мертвый?
– Не знаю. Ты – Мастер Загадок. Он вызывает тебя. Спроси его.
Моргон притих, вспоминая арфиста на Торговой дороге, который увлек его без единого слова, увлек лишь запинающейся нескладной музыкой арфы ночной порой – в руки Гистеслухлома.
– Он слишком хорошо меня знает, – прошептал Моргон. – Думаю, что он добьется всего, чего хочет.
Очередной порыв ветра ударил по ним, порыв, отдающий снегом, ледяными челюстями вгрызающийся в лица и ладони. Этот порыв заставил Моргона подняться на ноги – ослепленного, охваченного внезапным отчаянным стремлением к надежде. Когда он снова смог видеть, обнаружилось, что Рэдерле уже оборотилась. Золоторогая и золотокопытая турица взирала на него темно-лиловыми глазами. Он погладил ее; теплое дыхание обдало его руки. Моргон уперся лбом в ее голову.
– Уговорила, – сказал он почти без насмешки. – Я сыграю в загадки с Детом. В какой стороне находится Исиг?
Утром, в свете поднявшегося солнца, она повела его вперед. День сменился ночью, они двигались на юг через пустынный край, затем – на восток по горам, через перевал, пока на второй заре Моргон не увидел зеленый лик древнего Исига, высящегося за Осе. Они подошли к жилищу короля в сумерках бурного и серого осеннего дня. Крутые вершины гор уже покрывал снег, осенние сосны вокруг Харте пели на северном ветру.
Путники оставили турье обличье, только когда достигли Кирта и по вьющейся горной дороге поднялись к Харте. Ворота были заперты, и возле них бродили стражники. Однако горняки, вооруженные большими палашами, выкованными в кузницах Данана, узнали путников и впустили.
Данан, Верт и полдюжины детишек оторвались от ужина, чтобы встретить неожиданных, но дорогих гостей. Данан, облаченный в меха, по-медвежьи обнял их, и, повинуясь ему, слуги и ребятишки одинаково усердно забегали, устраивая вновь прибывших, но поняв, насколько они устали, король задал им всего лишь один вопрос.
– Я был на севере, – ответил Моргон. – Играл на арфе. Рэдерле нашла меня. – Ему тогда не пришло в голову, как странно это звучит. Припоминая, он добавил: – До того я был деревом на берегу Осе.
Сказав это, он заметил улыбку, озарившую глаза короля.
– А я тебе говорил, – прогудел Данан. – Я говорил, что никто не отыщет тебя в этом обличье.
Он повлек их к лестнице, ведущей в восточную башню.
– У меня тысяча вопросов, но я – терпеливое старое дерево, и вопросы мои подождут до утра. Ирт в этой башне. Близ него вы будете в безопасности.
Все то время, пока они поднимались – виток за витком, – Моргона изводил незаданный вопрос, пока он не понял, в чем дело.
– Данан, я никогда прежде не видел охраны у твоих ворот. Меняющие Обличья приходили?
Пальцы Данана сжались в кулаки.
– Приходили, – мрачно кивнул король. – Я потерял четверть своих рудокопов. И больше бы потерял, не будь здесь Ирта и не участвуй он в бою.
Моргон остановился. Король потянул его вперед.
– Нам хватило горя. Если бы мы только знали, кто они, чего хотят... – Он почувствовал, как Моргон напрягся, и его встревоженные глаза зажглись в поисках истины. – Ты знаешь?
Моргон не ответил, а Данан не настаивал, но борозды на его лице сделались глубже. Он оставил гостей в верхнем покое, где и стены, и пол, и вся обстановка были покрыты мехами. Воздух здесь был прохладным, и Рэдерле развела огонь, а вскоре явились слуги, которые принесли еды, вина, теплую одежду, добавили дров возле очага. Следом пришел Бере с котлом горячей воды. Повесив его на крюк над очагом, он улыбнулся Моргону. В глазах Бере было полно вопросов, и он не без усилия воздерживался от них.
Моргон избавился от изношенной рубахи, истершихся бараньих шкур и грязи, которую суровые ветра не соскребли с его тела. Чистый, насытившийся, одетый в теплый бархат и толстый, пушистый мех, он сидел у огня и с изумлением перебирал в памяти то, что сделал.
– Я бросил тебя, – сказал он Рэдерле. – Я могу понять все, кроме этого. Я бежал из мира людей, оставив тебя...
– Ты устал, – сонно ответила она. – Может быть, тебе просто нужно было подумать. – Она растянулась рядом с ним на шкурах, в которых ноги утопали почти по лодыжку; судя по голосу, она отогрелась возле огня и почти спала. – Или, возможно, тебе понадобилось уединение, чтобы научиться играть на арфе...
Голос ее удалялся, и она, оставив его одного, погрузилась в сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85