В сущности, что такое дольмен, как не тот же индийский храм в самом первичном виде! И что такое индийский храм, как не тот же дольмен с множеством всевозможных украшений? Впрочем, покойный зять мой возложил на меня священную обязанность, уклониться от которой было бы, как мне кажется, преступлением… Не так ли?— Да, я совершенно согласен с вами!— В таком случае, это дело решенное. Мы едем! Поль-Луи, как человек практичный, уже схватил газету и, отыскав указатель железных дорог и водных сообщений, с лихорадочным вниманием пробегал его.— Калькутта, — прочел он, — компания «Messa— geries maritimes», почтово-пассажирские пароходы, отправляющиеся из Франции через Марсель, Суэц, Пуэнт-де-Галь, Пондишери и Мадрас… ближайший пароход отправляется двадцать седьмого числа этого месяца.— Следовательно, уже послезавтра!— Да, я полагаю, что мы можем поспеть на него.— Мы непременно успеем!— А если бы мы пожелали сократить путь, — продолжал Поль-Луи, не переставая внимательно изучать указатель, — то можем в Александрии взять билеты прямого сообщения до Калькутты.— Мы так и сделаем!— Итак, сегодня у нас понедельник; завтра вечером мы отправимся скорым поездом в Марсель, а послезавтра, в среду, сядем на пароход, отправляющийся в Калькутту.В этот момент страшный шум бьющейся посуды заставил отца и сына невольно обернуться. Оказалось, что Баптист, в своей поспешности сообщить скорее столь важную новость всему населению людской, уронил целую груду тарелок, которые разбились вдребезги. ГЛАВА II. В Калькутте
Двадцать пять дней спустя господа Глоагены, отец и сын, благополучно прибыли на пароходе «Серапис» в Калькутту.Программа их осуществилась лишь отчасти: один из них видел в Египте знаменитые пирамиды и музей Булак, незадолго до того обогатившийся саркофагами тридцати двух фараонов, не упомянутых в истории, а другой имел случай основательно осмотреть Суэцкий канал, измерить скат его откосов, или берегов, и вычислить производительность громадных черпаков, неустанно борющихся против наносных песков пустыни. Но с самого момента прибытия в Александрию нашим путешественникам волей-неволей пришлось убедиться, что если они не желают посвятить целый месяц изучению египетских древностей, то им необходимо не теряя времени воспользоваться отходящим английским пассажирским пароходом, тем более что Поль-Луи не считал для себя возможным посвятить этому путешествию в Индию более трех месяцев. Он хотел во что бы то ни стало вернуться в Париж к началу ноября, чтобы поступить в институт путей сообщения, а потому отец, зная это, не захотел пробыть в Египте более двух суток.Таким образом, наши путешественники отправились дальше на английском пассажирском пароходе и, быстро проследовав Красным морем и Персидским заливом, очутились близ Цейлона, манившего своей роскошной растительностью и напоминавшем какое-то сказочное царство. Затем, обогнув Индийский полуостров, тринадцать дней спустя после отправления из Адена, «Серапис» был уже в виду маяка, возвышающегося в устье Ганга, и принял на свою палубу опытного лоцмана, который должен был провести его между знаменитыми Sandheads, то есть громадными песчаными мелями, которые постоянно нагромождает священная река в Бенгальском заливе.Большой цветущий остров Сангор стал выплывать из воды, ясно вырисовываясь на глади водной поверхности недалеко от плывущего парохода. Речной семафор Диамонт-Харбор указывал на устье Гоугли. В продолжение целых пятнадцати часов «Серапис» шел вверх по реке, между двойным рядом всякого рода судов самых разнообразных типов и стран, направлявшихся к гавани или выходивших в открытое море. И вот, наконец, на рассвете следующего дня взгляду путешественников, утомленному однообразием низких полузатопленных берегов, вдоль которых уже более суток подвигался их пароход, представился величественный ряд дворцов Калькутты за целым лесом мачт и труб.Было около шести часов утра, и солнце заливало своими яркими лучами всю эту пеструю панораму, красивее которой трудно найти, когда «Серапис» бросил якорь рядом с набережной.Не успел еще пароход выпустить последний клуб пара из своих железных легких, как целая пестрая флотилия лодок с цветами, плодами и разного рода товаром кольцом обступила «Серапис»; полчища носильщиков, многочисленные группы родственников и друзей наводнили палубу парохода; белые тюрбаны, яркие и светлые ткани, бронзовые лица и оглушительные голоса — все это сливалось в один пестрый и шумный беспорядок…А вдали набережная кишела пестрой толпой, среди которой в живописном смешении выделялись нарядные паланкины и экипажи. И все это в роскошной рамке богатой тропической зелени, оживленной белыми, залитыми солнцем зданиями, колокольнями, колоннами и минаретами.Господин Глоаген и Поль-Луи, опершись о перила, смотрели, как эта пестрая, волнующаяся толпа брала приступом только что подошедший пароход. Вскоре внимание их было привлечено маленькой лодочкой, которой с мастерским искусством и ловкостью управлял, лавируя среди многочисленной флотилии всякого рода мелких судов, стройный красивый мальчик лет тринадцати-четырнадцати, готовившийся пристать к пароходу как раз у того места, где они стояли.Мальчик этот не был, очевидно, ни комиссионером, ни носильщиком, которые толпились вокруг парохода и на палубе. Одет он был с головы до ног в белое полотняное платье, но на европейский манер и с некоторой претензией на элегантность. Его свежий здоровый румянец и цвет кожи несомненно свидетельствовали о том, что если он и родился в Индии, то уж во всяком случае не от родителей местного происхождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66