– настойчиво переспросила Карина. – Как тебя зовут?
Фигура откинула капюшон свободной рукой, но ведьма не успела увидеть ее лицо. За спиной Карины вспыхнул свет. Огромная тень ведьмы накрыла башню и фигуру в плаще. Карина обернулась, увидела в пылающем прямоугольнике чашу источника, и быстро шагнула вперед.
Ведьма снова очутилась в реальности мира, рядом с эльфом. Шенвэль смотрел на нее так, словно Карина у него на глазах сошла с небес по радуге. Никто и никогда еще не мог так запросто проникнуть в самую глубину души эльфа. Ведьме показалось, что перед ней нет барьеров; на самом деле Шенвэль опутал себя трехслойным коконом хитро преобразованной Чи, чтобы скрыть истинный уровень своего магического дара. И расплетать его в ближайшее время не собирался.
Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. Карину охватило желание, яростное и хищное, как ночной цветок далеких стран, который, по поверью, питается неосторожно присевшими на ароматную чашу мухами. Ведьма знала, что это вожделение – закономерное следствие только что пережитого ужаса, но ничего не могла с собой поделать.
– Что же было правдой? – тихо спросила Карина. – Те узоры на стене или... или...
Шенвэль пожал плечами:
– Прекрасная лодка на поверхности моря и огромный змей на его дне – что из этого правда?
– Правда только море, – пробормотала она.
Шенвэль наклонился к лицу Карины. Одна из его косичек упала на щеку ведьме. Теперь Карина не видела ничего, кроме глаз эльфа, синих, как небо, и холодных, как вечные льды Фейре.
– Вот видишь, – сказал он. – Ты сама все понимаешь...
Эльф был удивителен. Шенвэль прикасался к ней бережно, но в тоже время уверенно, словно прислушивался к звучанию незнакомого инструмента, перед тем как настраивать его. Карина ощутила его прохладный скользкий язык, и тут эльф наконец дотянулся здоровой рукой до того места, до которого хотел. Карина всхлипнула, тело ее выполнило сложное змеиное движение. Шенвэль настроил ее быстрее, чем она ожидала сама, и даже быстрее, чем обычно.
Шенвэль тихо вскрикнул.
– Хвост Ящера... – сказала Карина полным мечтательности тоном. – Какой тут у нас змей на дне моря...
– Какое же это... море, – отвечал эльф, не открывая глаз. – Это же устье, и даже не Нудая, а Куны...
Шенвэль крепко сжал талию Карины, лишив ее возможности двигаться.
– Змей оказался драконом, – задыхаясь, сказал он. – Если его не перестанут душить, из пасти вырвется пламя...
– Оно погаснет в воде, – прошептала Карина, прижимаясь к эльфу. Ведьма ощутила тяжесть его тела. Шенвэль сквозь прищуренные веки опять увидел то самое лицо, ослепительное и прекрасное. То, на которое был обречен. Он устремился вперед и вниз.
Эльф нашел несколько новых, неожиданных созвучий. В симфонии, которую они исполнили, странным образом яростная, дикая страсть переплелась с необыкновенно нежной грустью, которая оказалась ведущей темой, и в момент репризы пронзила Карину до мозга костей.
* * *
Валет с Крюком расседлали и стреножили лошадей, пустили их пастись рядом с биваком. Гёса так увлекся, рассматривая ученика мага, что не заметил появления самого Тенквисса. Бесцветное, блеклое лицо Тана не могло принадлежать ни поланину, ни сюрку, ни мандречену. Больше всего ученик мага напоминал туго набитый мешок картошки. Деревянные, неуклюжие движения Тана наводили на мысль о том, что перед Гёсой голем. В движениях Заша, второго ученика мага, который пошел сообщить хозяину о появлении гостей, наоборот, было что-то змеиное. Тан, очевидно, был первым опытом мага, а Заш получился уже удачнее.
Крюк толкнул Гёсу локтем в бок. Трое экен сдержанно кивнули магу. Тенквисс бесцеремонно разглядывал их.
– Я вижу, у вас по одному мечу, – сказал маг вместо приветствия. – Купель Вахтанга?
– Да, – сказал Гёса. – Лайтонд забрал из Гнезда почти всех своих птенцов, и там мало кто танцует теперь.
– Мне хотелось бы увидеть ваш танец, – сказал Тенквисс.
Гёса совершенно по-волчьи оскалился. Заш увидел, что у экена белые, словно сахарные, зубы.
– Для этого мы и здесь, – сказал Гёса. – Только вам придется вернуться на ту площадку, откуда вы спустились. Если, конечно, после нашего танца вы намерены увидеть что-нибудь еще.
– Тебе известно, я думаю, как обозначается место посадки боевых ведьм? – спросил Тенквисс.
– Малых крыльев? – уточнил Гёса.
Маг кивнул.
– Конечно, да. Руной сидхов «жизнь» без средней палочки. Размахом сажень на полторы.
Обычно на месте посадки выкладывали специально предназначенные полосы яркой материи, но Гёса уже понял, чего хочет Тенквисс.
– Нет, – так же нехорошо улыбаясь, как только что экен, сказал маг. – Эльфийской руной «смерть» без средней палочки. Размахом сажень на полторы.
Экены переглянулись и начали медленно расходиться в стороны. Маг схватил Заша за руку и потащил за собой. Тан бросил ложку, которой пробовал варево, обратно в котел, и устремился за ними. Когда маг с учениками взобрались на площадку, танец был уже в самом разгаре. Экены крутились, словно волчки, размахивая мечами. Потрясенный Заш смотрел, как пространство между Танцорами Смерти наполняется знакомой тьмой.
– Что они делают? – спросил ученик мага.
Три полосы уже пролегли поверх травы, расходясь в форме руны «тотен».
– Приводят Подземный мир в этот, – ответил Тенквисс.
Вдруг маг побледнел и качнулся. Заш подхватил его.
– Что случилось? – спросил он испуганно. – Наш мир зовет тебя?
Тенквисс отрицательно покачал головой. Экены уже закончили свой танец и шли к костру, обходя черные, будто выжженные, на земле толстые линии.
– Идите, – сказал маг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25