Он имел форму капли и с выпуклой стороны был полностью черным.
Эльф отвел шар и двинулся в соседнюю галерею. Гёса колупнул пальцем черную, гладкую поверхность. Это была не краска. В этот момент раздался грохот. Экен вскочил, вытаскивая меч.
– Здесь такая же штуковина, – сказал Шенвэль.
Гёса последовал за сидхом, и голоса их теперь слышались немного приглушеннее, но слова можно было разобрать. В галерее оказалась целая куча псевдощитов, таких же тонких и черных с одной стороны.
– Знаешь, что это? – спросил эльф.
– Знаю, – сказал Гёса. – Это чешуя черного дракона. Причем такого маленького, что это скорее не дракон, а линдворм.
В глазах Шенвэля мелькнул интерес. Эльф продолжал слушать, не перебивая.
– Но я вот одного не пойму, – сказал Гёса. – Чешуйки так лежат, словно дракон наружу полз. Коридор для него тесноват был, вот он шкуру-то и обдирал. Черного Кровопийцу я не видел, но по рассказам выходит, что он в эту галерею одну-то голову с трудом смог бы просунуть. А у него их было целых три. Пойдем, посмотрим, что там дальше. Дорогу-то найдешь обратно?
Шенвэль кивнул, и они пошли по круглой галерее. Магический шар плясал от встречного потока воздуха.
– А проход-то сквозной, – сказал Шенвэль.
– Ну-ка, подними свет, – сказал Гёса. Экен чувствовал под своими ногами невысокие, но чертовски неудобные столбики.
Оранжевый шар взмыл вверх. Эльф и экен увидели на своде прямо по центру продольную гряду крохотных сталактитов. Гёсе мешали идти симметричные им сталагмиты. Насколько хватало света, сталактиты свисали по всему потолку. Здесь в породе могла быть трещина, но эльф и экен знали правильный ответ.
– Это Черное Пламя гребнем промял, – сказал Гёса. – За годы выбоины от шипов заплыли, вот и сосульки нависли...
Эльф и экен остановились там, где проход круто уходил в глубину. Обе стороны устья были смяты, словно оплавлены, породу покрывали темные пятна. Известь вскипела и так застыла черными кружевами. В камне виднелись многочисленные глубокие борозды. С левой стороны царапин было меньше.
– Это кровь дракона разъела известняк, – сказал Шенвэль.
– Да, и хлестало из Черного Кровопийцы, как из водосточной трубы, – заметил Гёса.
– Всю кровь, что он из нас веками цедил, выблевал здесь... – сказал эльф сквозь зубы.
– Не всю, – покачал головой Гёса. – Если бы у дракона было разорвано брюхо или, скажем, шея, он не добрался бы до верха. Коридор вертикальный, тут надо расщепериться было, в стенки грудью и попой упираться. Издох бы дракон, кровью изошел. Похоже на то, что Черному Кровопийце кто-то пальцы на правой передней лапе отсадил. Вон, видишь, порода вспучилась, как бы на стороны? И таких ямок много, вон, и вон... Это Черное Пламя обрубком цеплялся, а из-за крови порода плавилась, он оскальзывался.
Эльф посмотрел на него с отчетливым уважением.
– Я так понимаю, тебе случалось бывать не только на экенском склоне Драконьих гор, – сказал Шенвэль.
Гёса усмехнулся.
– Мой отец был шорником, делал упряжь для гросайдечей. А я вместе с химмельриттерами и на Драконью Пустошь летал, – сказал наемник спокойно.
– Оно и видно... Очевидно, что Черный Кровопийца пробрался здесь, – произнес эльф задумчиво. – Из зала есть выход наружу, и эти ворота очень большие – чтобы люди не давили друг друга в толпе. Сейчас они закрыты, но дракон, даже раненый, мог открыть их если не силой, то чарами. Тебя не пугает, что Черный Кровопийца жив?
– Если бы дракон был в силе, то уже объявился бы, за двенадцать-то лет, – пожал плечами Гёса. – А так, видать, заговорщики сильно его покалечили. Ковыляет сейчас бывший правитель Мандры где-нибудь по Драконьей Пустоши на трех лапах, ну и что с того? Пойдем обратно. Наш маг уже, наверно, думает, что мы заблудились или свалили...
* * *
Когда все три осветительных шара скрылись в темноте, Ульрик и Елена стали пробираться по узкой лестнице. Свет водопада проникал сюда, и лестница была хоть скудно, но освещена. Любовники вышли на поперечный горизонт, оставшийся еще со времен серебряных разработок. Елена на ощупь достала из ниши факел, который припрятала здесь, когда шла на свидание. Эльф подержал факел, пока девушка возилась, чиркая огнивом по кремню.
– Домой не заходи, беги прямо к брату, – сказал Ульрик, когда факел загорелся. – Все ему расскажи...
Елена кивнула. Они быстро шли по галерее, пламя чуть качалось.
– Этот экен, он не из телохранителей Ивана? – спросил эльф. – А то попадешь из огня да в полымя...
– Нет, – сказала Елена. – У этого выговор другой.
– А я пойду к Лакгаэру, – сказал Ульрик.
Елена уверенно свернула в ничем неприметный проход. Эльф успел заметить знак, выведенный копотью на стене. Слово «мел», написанное рунами мандречен. На языке людей это означало мел, залежи карбоната кальция. Если бы кто-нибудь случайно забрел в галерею, то вполне мог принять за метку, сделанную еще шахтерами.
– А может обойдется? – спросила Елена. – Они явно в сокровищницу пошли. Ну и пусть возьмут, что хотят, да и уйдут себе с миром. Все равно те богатства проклятые...
– Твои бы слова да Илу в ушки, – вздохнул Ульрик. – Но я думаю, что так вряд ли получится. С ними маг есть, ты слышала. Да эльф этот. Да экен.
Пол под их ногами ощутимо поднимался. Елена взяла возлюбленного под локоть, зная, что с одной рукой трудно удерживать равновесие.
– Не все знают об этом, но замок охраняют злобные духи, созданные драконом, – продолжал Ульрик. – Их пробуждает к активности пролитая кровь. А без мордобоя при дележе добычи еще никто не обходился.
Пара добралась до заброшенной штольни. Здесь приходилось идти с осторожностью, огибая ветхую крепь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25