Возмещение этих убытков гарантировалось государственной казной, а жрецам Прона было запрещено принимать в производство иски в случае гибели или увечья смелого авантюриста, временного владельца Эрустима. В случае вывоза жезла с территории Мандры князя Рабина ожидала смертная казнь.
Иван сказал:
– Рахман, разбуди Онуфрия. Пусть свяжется с главой Нолдокора и сообщит это ему. Или?...
Князь вопросительно посмотрел на сестру.
– Я думаю, он уже знает, – кивнула Елена.
В дверь осторожно постучали.
– Похоже, твоего мага и так разбудили, – сказал Рахман и открыл.
Онуфрий вошел, на ходу поклонился княжне и положил на стол перед князем расписную плоскую тарелку.
– Мне показалось, что ты сам должен это услышать, – сказал маг и привычным движением катнул по тарелке выточенный из розового опала шар в форме яблока. Опаловое яблоко не успело описать и двух полных кругов, как на тарелке появилось лицо сидха. Иван про себя подивился его огненно-рыжей шевелюре – обычно Дети Старшей Расы были светловолосы.
– Кулумит, дежурный смотритель погоды, – представился сидх. – Простите, что так поздно. Крыло ведьм вышло на позицию для атаки над замком дракона, а ведь эта территория объявлена нейтральной. Данные маневры проводятся с вашего ведома, князь?
Несколько секунд стояла такая тишина, что было слышно, как потрескивает фитиль в лампе.
– Нет, я слышу об этом впервые, – сказал Иван. – Я хотел бы встретиться с главой Нолдокора на КПП, чем скорее, тем лучше. Ты можешь передать ему мою просьбу, Кулумит?
– Вас понял, – сказал Кулумит, и вместо лица сидха на тарелке вновь проступили разноцветные узоры.
– Онуфрий, подготовь телепорт для меня и моих телохранителей, – сказал Иван. – Да, и разбудите этого жирного борова, воеводу. Пусть Андрей бежит на КПП со всех ног, наведет там порядок.
Княжеский маг молча вышел. Иван поднялся с постели и стал одеваться.
– Рахман, – добавил князь, прыгая на одной ноге и пытаясь попасть в штанину. – Владислава тоже подними.
Барон прибыл из Ревена только вчера. Иван, как всегда, поручил Владиславу хлопоты по устроительству своих именин. Многие потомственные дворяне Рабина считали барона нахальным выскочкой и избегали общаться с ним. Но самого Ивана мало печалил тот факт, что отец Владислава имел не длинную вереницу благородных предков, а всего лишь аптеку в Рабине. После войны Владислав женился на баронессе Розалии Ревенской, последней из выморочного рода. Невеста к тому времени была уже вдовой и совсем не рвалась снова вступать в брак. Однако другого способа подарить своему старому соратнику титул Искандер не нашел. Иван решил взять с собой Владислава не в качестве барона. Во время войны Владислав был главным хирургом полевого госпиталя при дивизии Серебряных Медведей и продолжал практиковать и сейчас. Иван подумал, что опытный врач с военным прошлым может оказаться весьма кстати сегодня ночью.
К тому же у Владислава была Карина.
Рахман ушел. Иван задумчиво посмотрел на сестру. Елена затаила дыхание.
– Домой тебе лучше не возвращаться, – сказал князь. – Переоденься в сухое, прикажи подать горячего вина себе. Заночуешь здесь, в своих детских покоях.
Елена облегченно вздохнула и покинула спальню брата.
– Что ты думаешь? – спросил Иван Абдулу, когда они направлялись к покоям княжеского мага. – Опасны ли эти искатели сокровищ?
Телохранитель не стал говорить князю, что сегодня ночью к нему в сон приходил Лайто. Не приснился, а именно навестил его душу, Абдула знал толк в таких вещах. Отношения Танцоров Смерти со своим Музыкантом всегда были глубоко личным делом.
– Я не думаю, – сказал Абдула. – Но почему-то кажется мне, что сегодня я буду танцевать.
Поскольку последний раз Абдуле «казалось» в тот день, когда Анастасия прислала к пасынку целую свору наемных убийц, настроение у князя испортилось окончательно.
* * *
Подземный ход привел всю компанию в одно из подсобных помещений в западном крыле замка. Покои выглядели так, словно их покинули очень давно. Свиная кожа с золотым тиснением, которая пошла на обивку кресел, не могла истлеть за двенадцать лет. Тенквисс сказал, что здесь жила Королева Без Имени, которая ушла от своего дракона сразу после бунта Танцоров Смерти. Маг настроил некродатчики, и они показали большую мертвую массу в сорока саженях к югу.
– Это тронный зал, – сказал Тенквисс и энергично устремился вперед. За ним следовали ученики и Валет с Крюком. Шенвэль и Гёса плелись последними. Эльф вовсе не рвался к трупу дракона. Насчет Гёсы Шенвэль подозревал, что маг поручил ему следить за эльфом.
Первые следы бушевавшей в замке битвы обнаружились на полпути к тронному залу. Покои, разгромленные так, что сложно было пробраться между обломками шикарной некогда мебели. Изуродованные трупы и части тел. Магические ловушки, поставленные наспех, сработавшие, но не снятые – в этих местах незваным гостям приходилось вести себя особенно осторожно. Сейчас авантюристы продвигались по полностью обугленной длинной анфиладе – очевидно, дракон пришел в отчаяние, раз воспользовался своим природным оружием в закрытом помещении. Но если некродатчики не врали, это не спасло Черного Кровопийцу.
Гёса остановился, пнул труп так, что тело перевернулось.
– Застрелиться веником, опять сидх, – сказал экен, заметив острые уши трупа. – Когда же мандречены начнутся?
Шенвэль пожал плечами.
– Странные вы, сидхи, все-таки, – сказал Гёса, когда они пошли дальше по коридору. – Бились, бились, а что получили? Закон этот о раздельном существовании, чтобы теперь по старым шахтам бегать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25