Она углубилась в себя, попыталась пробудить свою «тоу», но после мучительной схватки с Мал-ек-ой ее «тоу» все еще не оправилась, была слабой. Конечно, Бабушка Жаба немного смягчила боль Сары, но совсем избавить ее от горя она не могла. Не могла облегчить чувство вины за то, что сама Сара жива, а все остальные погибли, не могла спасти ее от мучительного одиночества.
– Мне надо вызвать тебя, Талиесин, – тихо проговорила Сара. – Но я не знаю как.
Она повертела в пальцах ключ для настройки, постучала им по кольцу.
– Мне самой хотелось бы вернуться к тебе, – продолжала Сара, – но, говорят, это невозможно. Говорят, что в прошлое мне пути нет – только в воспоминаниях. А мне этого мало. Я виновата, что тебе придется так долго ждать меня. Ждать напрасно. Я бы ни за что не ушла от тебя, если бы знала, что со мной будет, но я думала, что должна принять вызов. Я считала, ты сам хочешь, чтобы я так поступила. Я пошла на это испытание ради нас обоих. А теперь…
Да, она любит его. Это она твердо знает. Но что же дальше? Она разглядывала кольцо, ключ для настройки и не представляла, что надо сделать.
– Я так хочу тебя видеть, Талиесин, но не знаю, как тебя вызвать, – пожаловалась Сара.
Она склонила голову на грудь, горло у нее сжало, во рту пересохло. Она опустила руку в фонтан, чтобы зачерпнуть воды, да так и замерла, не донеся руку до рта. Ей послышались… переливы арфы, музыка струилась, как вода в фонтане.
Лоркалон. Мелодия Лунного сердца.
Музыка звучала и в ее душе. Ее «тоу» вторила ритму Лунного сердца.
Подняв глаза, она увидела у противоположного края фонтана знакомую фигуру. Образ дрожал, как мираж в пустыне. Но солнце ярко освещало рыжие волосы. Зеленые глаза излучали сочувствие ее горю, а в улыбке светилась любовь. Пальцы Талиесина соскользнули со струн, он снял с плеча ремешок и поставил арфу на траву.
– Талиесин! – робко позвала Сара.
Она боялась, что это всего лишь игра света… Стоит ей шевельнуться, и образ задрожит и исчезнет. Она ведь так и не вызвала его, она не знает, как это сделать.
– Не уходи, умоляю! – проговорила она.
Она жаждала, чтобы он был здесь, рядом, не исчезал! Мелодия Лунного сердца громко звучала в ее душе. Побелевшими от напряжения пальцами она сжимала ключ для настройки. В ее руке он стал теплым, чуть ли не горячим. Она сжимала его все крепче.
– Ведь я не знал, – проговорил Талиесин, но голос его звучал, рождая эхо, будто он говорил откуда-то издалека. – Ведь я не знал, какое испытание задумал для тебя мой дед Гидеон. Если бы знал, никогда не отпустил бы тебя одну. С этим кошмаром мы должны были бороться вместе. – Но по мере того как Талиесин говорил, образ его становился все прозрачнее, дрожал и растворялся.
– Но мы и так боролись вместе, – воскликнула Сара. – Если бы не твоя игра на арфе, я бы не выдержала до конца!
– Ты слышала не мою игру. Эта мелодия жила в тебе самой. Всегда.
Он почти исчез – остался лишь призрачный силуэт, легкая паутина. Сара видела сквозь него деревья.
– Я предал тебя, – сказал он.
Его голос звучал печально и был совсем слаб.
Больше Сара не слышала его. Она обежала вокруг фонтана, протянула вперед руку, и рука словно наткнулась на туман.
– Нет, ты меня не предал! – крикнула Сара. – Ведь ты послал мне мелодию Лунного сердца. Ты был со мной до конца!
Неужели туман стал сгущаться? Музыка, звучащая в ее душе, вырвалась наружу, устремляясь к Талиесину. Сара услышала, как вокруг загремели барабаны. Только что она и Талиесин стояли в саду, и вот уже они на каком-то высоком утесе, а на много миль вдаль простираются горные хребты. Небо покрыто темными облаками.
– Не уходи, Талиесин! – страстно воззвала Сара. – Я люблю тебя!
Ее закрутило вихрем, земля ушла из-под ног. Она потеряла равновесие.
– Я тебя люблю! – еще раз прокричала она.
Чьи-то руки подхватили ее, и она не успела упасть. Она поморгала глазами – горный пейзаж исчез, барабаны гремели все тише, замолчали совсем. Звучала лишь мелодия Лунного сердца, ей вторил пульс Сары, она сама дышала ей в такт. Сара поняла, что ее держит в объятиях Талиесин, и прижалась к его плечу. В первый раз с тех пор, как начались ее мучения, ей снова захотелось жить.
Она отклонилась, чтобы заглянуть ему в лицо. Его глаза влажно поблескивали. Из этих глаз на нее смотрели века. Тайны. Мудрость и отвага. Но больше всего в них было любви.
Долго стояли они, обнявшись. Талиесин смотрел через ее плечо на свежие могилы.
– Как жаль, что я не был знаком с ним, – сказал он, – с твоим дядей.
– Ты бы ему понравился, Талиесин, – сглотнула слезы Сара. – Я уверена, что он полюбил бы тебя.
И словно по сигналу, они отступили друг от друга. Оба почувствовали неловкость.
– Что же теперь будет? – спросила Сара.
– Думаю, тебе надо вернуться в твой мир, Сара.
– А ты?
– И я бы отправился с тобой, если ты захочешь!
– Еще бы! – Она снова прижалась к нему и крепко обняла.
– Ну, как вы себя чувствуете, инспектор? – спросил Байкер.
– Намного лучше, чем ты, судя по твоему виду. Что у нас нового?
– Квин-он-а готовятся вернуть нас обратно.
– Да что ты?
Байкер кивнул.
– Что-то тебя беспокоит, Байкер? – спросил инспектор.
Байкер посмотрел на Мэгги и Салли, потом на Такера и вздохнул:
– Хотелось бы знать, как мы там, дома, будем подавать всю эту историю?
– Ты что-нибудь придумал?
– Нет, сказать по правде, я все еще с трудом ворочаю мозгами.
– Аналогичный случай, – отозвался инспектор и взглянул на Мэгги. – Мне кажется, надо делать вид, будто ничего этого не было.
– Что?!
– А как еще мы можем себя вести? – пожал плечами Такер. – Хенгуэр погиб, Фой остается здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178