Он протиснулся через скопище людей к потрескивавшему огню, где сидел и грелся Щепка.
– Ты меня обманул, – прерывающимся голосом прошептал Ульвиан. Он боялся заговорить громко, чтобы не сорваться на крик. – Отдавай обратно мой башмаки.
– Я не торговец, мальчик мой. Я не занимаюсь обменом.
В бараке воцарилась тишина. В воздухе, казалось, сгущалась гроза.
– Давай обратно, – потребовал принц, – или я сам их возьму!
– Да ты и вправду дурачок! Как ты мне надоел! Иди спать, мальчик, и возблагодари богов, что я не вышиб из тебя дух, – сказал Щепка.
Сдерживаемый гнев Ульвиана прорвался наружу, и он совершил опрометчивый поступок – замахнувшись, размозжил пустую миску о голову Кагонести. Из уст присутствующих вырвался вздох. От удара Щепка покачнулся, но через мгновение снова пришел в себя и вскочил на ноги.
– Ну а теперь ты остался без башмаков и без миски! – выплюнул он и кулаком ударил Ульвиана в грудь.
Принц со стоном повалился на руки одному из зрителей, который с готовностью отпихнул его обратно к Щепке. Следующий удар кулака Кагонести пришелся в челюсть Ульвиану, и тот, вращаясь вокруг своей оси, отлетел к стене. Щепка последовал за ним.
Принц видел окружающее словно сквозь пелену красного тумана. Он чувствовал, что могучие руки схватили его за рубаху и оттащили от стены, на которую он опирался. На голову и плечи его обрушился град ударов. Каждый раз, когда его сбивали с ног, кто-нибудь поднимал его и снова отправлял обратно, навстречу новым побоям. Тщетно пытался он схватиться со Щепкой. Дикарь повел плечами и, высвободившись из его слабых рук, ударил прямо в солнечное сплетение.
– Хватит уже, Щепка, – вмешался Дру.
– Я должен прикончить его! – резко возразил Щепка.
– Он всего лишь глупый новичок. Оставь ты его, – уговаривал Дру.
– Тьфу! – Щепка плюнул в спину Ульвиану и, потерев болевшие суставы пальцев, вернулся на свое место у огня.
Дру оттащил почти потерявшего сознание принца к его кровати и свалил на нее. Лицо Ульвиана было изуродовано синяками и ссадинами. Левый глаз быстро скрывался под огромным опухшим веком. В конце концов, боль от полученных ран уступила место сну. Голодный и избитый Ульвиан погрузился в милосердную тьму.
Ночью кто-то стащил его чулки.

Барды и лжецы

Молнии били три дня, затем внезапно прекратились. На следующий день – миновала ровно неделя с тех пор, как землю окутала тьма, – небо закрыли облака. Никто не обратил на них особого внимания – это были всего лишь обычные серые дождевые тучи. Они заволокли небо до самого горизонта и плыли так низко, что, казалось, касались высоких башен Квалиноста. А затем полил дождь – сверкающий алый дождь.
Он заполнил канавы и капал с листьев, этот ливень, загнавший всех под крышу. И хотя темно-красный дождь не причинял никакого вреда и мог лишь промочить насквозь, все единодушно признали, что это явление неестественно.
– Ну, по крайней мере, я избавлен от армии просителей, которые жаждали аудиенции во время тьмы и молний, – заметил Кит-Канан.
Он стоял на крытой террасе своего дома и смотрел на юг, на город. Рядом находились Таманьер Амбродель со своим сыном Кемианом. Младший Амбродель был облачен в свое лучшее воинское одеяние – блестящие латы и шлем с белым плюмажем, сапоги из свиной кожи и желтый плащ, такой длинный, что он волочился по земле. Воин отошел на безопасное расстояние от карниза, чтобы дождь не попал на пышный наряд.
– Ты, по-видимому, не опечален этим новым чудом, государь, – ответил Таманьер.
– Это всего лишь очередная ступень, которую мы должны пройти, – стоически произнес Кит-Канан.
– Ух ты! – проворчал Кемиан. – Как ты думаешь, Великий Пророк, как долго это продлится?
По вымощенному плитами полу заструились алые ручейки. Лорд Амбродель убрал ноги, стараясь не угодить в неизвестную жидкость.
– Если я прав, то в точности три дня, – решил Пророк. – Три дня длилась темнота, три дня – молнии. В этом заключен какой-то смысл, но мы недостаточно мудры, чтобы понять его.
– Смысл в том, что мир лишился рассудка, – выдохнул Кемиан.
Отец не разделял его убеждений. Таманьер прожил слишком долгую жизнь и слишком долго служил Кит-Канану, чтобы сомневаться в интуиции Пророка. Сначала он испугался, но, поскольку господин его казался таким беспечным, пожилой эльф быстро подавил свой собственный страх.
Кемиан беспокойно расхаживал взад-вперед, хмуро оглядывая все вокруг серо-голубыми глазами.
– А я хочу, чтобы то, что должно произойти, уж наконец сдвинулось с места и произошло! – воскликнул он, хлопая эфесом меча по ножнам. – Это ожидание сведет меня с ума!
– Успокойся, Кем. Добрый воин должен безмятежно смотреть в лицо испытаниям, а не извиваться подобно взбешенной змее, – увещевал отец.
– Мне нужно что-то делать, – внезапно остановившись, ответил Кемиан. – Дай мне какой-нибудь приказ, Величайший!
Кит-Канан на мгновение задумался, затем вымолвил:
– Отправляйся к Башне Макели и взгляни, не прибыли ли какие-нибудь чужеземцы с тех пор, как начался дождь. Я хотел бы узнать, идет ли такой дождь за пределами моего королевства.
Благодарный за это задание, Кемиан поклонился со словами:
– Да, государь. Я отправлюсь немедленно.
И он поспешил прочь.
Струи красного дождя текли по рукам Верханны, капали с ее неподвижных пальцев. Рядом ерзал Руфус Мятая Шапка. Она вперилась в него взглядом, безмолвно приказывая сидеть тихо.
Впереди, в каких-нибудь тридцати футах, у дымящего, угасавшего костра съежились две темные фигуры. Руфус почуял дым на значительном расстоянии, и Верханна с двумя своими воинами спешились и подкрались к лагерю пешком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95