Разве мой голем не отомстил Щепке за все его оскорбления? Теперь мы свободны, принц, но по-прежнему уязвимы. Только мое магическое искусство может защитить нас от гнева твоего отца и короля гномов.
Острие лопатки опустилось на несколько дюймов.
– Отца я не боюсь. Я не намерен от него скрываться, – медленно ответил Ульвиан. – Я помог тебе лишь потому, что хотел сбежать от этих головорезов из Пакс Таркаса, которые не успокоились бы до тех пор, пока не прикончили бы меня. Теперь, когда мы свободны, я намерен вернуться в Квалиност.
– Но, Высочайший, – возразил Дру, – Откуда тебе известно, что твой отец попросту не отправит тебя обратно в Пакс Таркас? Твои предполагаемые преступления теперь отягчены нанесением увечий, убийством и побегом. Я бы не стал полагаться на милосердие Пророка. Для тебя лучше будет вернуться вместе со мной, мой принц, когда все мое черное искусство будет к твоим услугам и я буду готов защитить тебя.
Ульвиан встал в полный рост и поднял завернутый в ткань амулет. Дру выпучил глаза, кровь бросилась ему в лицо, дыхание со свистом вырывалось из глотки. Ульвиан стряхнул серебристый материал и один кусочек оникса – кольцо упало в ладони Дру. Принц сложил ткань обратно в коробку и закрыл крышку.
– Что это? – пронзительно крикнул Дру. – А другой?
– Я не настолько тебе доверяю, чтобы отдать все. Если ты будешь вести себя правильно и делать, что я прикажу, то я отдам тебе вторую половину… Может быть.
В горле волшебника заклокотал яростный крик, но он подавил его, стиснув зубы. Дру сжал в пальцах черное каменное кольцо, и его плотно сомкнутые губы растянулись в улыбке.
– Как тебе будет угодно, мой принц. Я, Друлетен, отныне твой слуга.
Волшебник рассказал Ульвиану, что с помощью ониксового кольца он может перемещаться в пространстве и пони ему больше не нужен. Кольцо давало своему обладателю возможность изменять облик. На глазах у потрясенного Ульвиана Друлетен, эльфийский волшебник, начал разбухать, как пузырь, наполненный водой. Из потрескавшейся кожи выросли перья, пальцы скрючились в когти, руки превратились в крылья. Из глотки существа вырвался режущий ухо вопль, и посреди лица Дру возник желтый крючковатый клюв. Глаза волшебника, серые, как грозовые тучи, медленно затянулись желтой пленкой. На эту сцену нельзя было смотреть без ужаса. Когда Ульвиан снова открыл глаза, перед ним сидел гигантский сокол и чистил клювом блестящие золотисто-коричневые перья.
В глазах гигантской птицы светилась угроза, и Ульвиан отступил на шаг.
– Дру? – неуверенно произнес он. – Ты можешь говорить?
– Хар! Могу.
Ульвиан спрятал золотую коробочку под плащом и побрел к своему пони, который рвался с привязи, обезумев от вида шестифутовой хищной птицы.
– Куда мы теперь? – крикнул Ульвиан, вскочив в седло.
– Хар! Ко мне домой. В Черную Скалу. Хар!
С этими словами гигантский сокол расправил крылья и взмыл в воздух. Уже полностью стемнело, но свечение глаз Дру позволяло Ульвиану видеть дорогу. С хриплыми криками волшебник описывал круги над его головой, ведя Ульвиана по узкой тропинке. Еще несколько часов, обещал Дру, и они достигнут его твердыни, древнего замка, известного под названием Черная Скала.
На перевале Пакс Таркас выстроились двадцать эльфийских воинов, вооруженных копьями и щитами; во главе их выступали Кемиан Амбродель и Кит-Канан. Каждый воин нес с собой трехдневный запас воды и пищи, тонкое одеяло и глиняную чашу. Кит-Канан сообщил солдатам, что логово Друлетена находится на самом высоком хребте гор Харолис и что туда ведет крутая тропа. Воинам придется двигаться быстро, налегке.
Верхушка остроконечного шлема правителя блестела в ярком солнечном свете. Шлем этот предназначался не для парадов. Он служил Кит-Канану всю Эльфийскую войну; его покрывали вмятины от ударов молотом, заклепки на нем были разбиты, но хозяин гордился им. Вскочив на своего снежно-белого коня, Пророк оглядел небольшой отряд: ни один из этих воинов не сражался рядом с ним против армий Эргота. Он удивлялся их юношеской серьезности. Когда молодые воины Сильванести впервые обнажили клинки против войска людей, то шли в бой с песнями и криками и в ушах их звучали песни об отваге. Каждый из них представлял себя будущим героем. Но эти печальные молодые эльфы с такими торжественными лицами – откуда пришли эти воины?
Подняв руку, Кит-Канан приказал Кемиану вести отряд вперед. Таманьер окликнул его:
– Когда ты вернешься, Великий Пророк?
– Если через пять дней мы не встретимся, призови всех Гончих, – ответил Кит-Канан. – И найди Верханну – она тоже должна знать.
Пришпорив белого скакуна, Кит-Канан галопом понесся к началу колонны. Старый кастелян наблюдал за отъездом всадников. Непрекращающийся ветер, который дул с перевала вниз, шевелил вымпелы на копьях. Таманьеру стало страшно, но он не мог решить, за кого боится больше – за своего собственного сына, за принца Ульвиана или за Кит-Канана.
Тяжело опершись на посох, кастелян отправился обратно в лагерь, который оживляли визг пил и стук топоров, – там быстро восстанавливали постройки, разрушенные големом.
От верхней части перевала расходились три тропы. Одна вела вниз, в Пакс Таркас; вторая, слева от Кит-Канана, – в Квалиност; а узкая козья тропа по правую руку от Пророка – к вершинам гор Харолис. Им нужно было именно туда.
– По одному. Прикажи воинам, – тихо и отрывисто сказал Кит-Канан.
Странно, как легко вспомнились ему старые военные привычки, – ведь прошло столько времени.
– Кто поедет впереди? – спросил Кемиан.
– Я сам.
Молодой генерал запротестовал было, но Кит-Канан предупредил его возражения, добавив:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95