– Ты же можешь меня видеть и слышать, хотя и не дотрагиваешься до меня.
– Ну, это другое дело.
Анайя подняла брови:
– Неужели? А если я скажу тебе, что слышу биение сердца Макели за многие мили, ты мне тоже не поверишь?
– Поверю, – произнес Кит-Канан. – Я знаю, что ты обладаешь многими удивительными способностями.
– Да ничего подобного! – отмахнулась Анайя. – Я умею не больше того, чему научил меня лес. Ты тоже можешь стать таким, как я!
Она снова взяла руку принца, поднесла его пальцы к едва заметно пульсирующей жилке на своей шее и взглянула ему прямо в глаза.
– Покажи, как стучит мое сердце, – велела она.
Кит-Канан начал постукивать пальцем другой руки по своему бедру.
– Верно, – согласилась она. – Ты чувствуешь его. Продолжай.
Она не сводила с него взгляда. И правда, между ними возникла какая-то связь. Не физическая, как прикосновение рук, но более тонкая; Кит-Канан знал, что такая связь существует между ним и Ситасом. Даже не дотрагиваясь до брата, находясь на расстоянии многих миль от него, Кит-Канан чувствовал, что Ситас жив, что в жилах его пульсирует кровь. А теперь, словно бы в пространстве между своими глазами и глазами Анайи, он ощущал ровные удары ее сердца, слышал, как оно бьется, бьется…
– Посмотри на свои руки, – приказала Анайя. Его левая рука продолжала отстукивать ритм, но правая лежала на стволе дерева – он не касался ее горла.
– Ты все еще чувствуешь пульс? – спросила она.
Он кивнул. Точно так же, как удары своего сердца, он мог слышать, как бьется сердце у нее в груди. Оно стучало медленнее, ровнее. Кит-Канан потрясенно взглянул на свою правую руку.
– Это невозможно! – воскликнул он и не успел произнести эти слова, как биение ее сердца смолкло.
Анайя покачала головой.
– Ты не хочешь учиться, – презрительно сказала она, поднялась и перепрыгнула на соседний дуб. – А теперь пора идти. Скоро стемнеет, а ты недостаточно ловок, чтобы передвигаться по деревьям ночью.
Разумеется, это была правда, и Кит-Канан не стал возражать. Он смотрел, как гибкая фигурка Анайи мелькает в паутине ветвей, и размышлял об уроке, который она ему только что преподала. Что бы это могло значить – как он мог ощущать ее пульс? Боль от разлуки с Герматией, подобная тяжелому, жесткому кому в груди, до сих пор не покидала Кит-Канана… Но когда он закрыл глаза и попытался воскресить в памяти ее образ – представить себе высокую, рыжеволосую эльфийскую женщину, – он только тщетно хмурил брови… Нет, ничего, никакой связи, даже самой слабой, не существовало между принцем и его потерянной возлюбленной. Кит-Канан не мог сказать, жива Герматия или нет. Печаль закралась в его сердце, но сейчас жалеть себя было некогда. Он открыл глаза и поспешил к Анайе, остановившейся далеко впереди.
Она смотрела на большого ворона, сидевшего на ветке у нее над головой. Заметив Кит-Канана, тот резко взмыл вверх. Анайя ссутулилась.
– Вороны не видели Макели уже четыре дня, – объяснила она. – Зато они видели кое-кого другого – людей.
– Людей? В лесу?
Анайя кивнула и, опустившись на корявую ветку, задумчиво нахмурилась.
– Я больше не чувствую их запаха – твое железо пахнет слишком сильно. Ворон сказал, что дальше к западу по лесу движется группа людей. Они рубят деревья, и с ними какое-то летающее чудовище – ворон никогда таких не видел.
– Аркубаллис! Да это же мой грифон! Должно быть, люди захватили его в плен! – воскликнул Кит-Канан.
Но принц представить себе не мог, как грифон мог здесь оказаться, – по его понятиям, отсюда до места, где они приземлились, было немало миль, а чужакам, особенно людям, нелегко было справиться с разъяренным Аркубаллисом.
– Сколько там всего людей? – требовательным голосом спросил Кит-Канан.
Анайя надменно взглянула на него и презрительно бросила:
– Вороны не умеют считать.
Они снова тронулись в путь – уже наступали сумерки. На несколько мгновений листву, словно копья, пронзили лучи заходящего солнца. Анайя облюбовала один особенно высокий клен и вскарабкалась вверх. Могучее дерево возвышалось над лесным пологом, от громадного ствола отходили толстые сучья, образуя нечто вроде лестницы. Кит-Канан без труда следовал за Каганести, взбиравшейся по отвесному стволу.
На вершине Анайя остановилась, обхватив рукой сучковатое дерево. Кит-Канан пробрался к ней. Макушка клена закачалась под тяжестью двух тел, но от открывшегося перед ними вида у принца захватило дух, и он забыл о том, что может упасть.
Далеко, насколько мог видеть глаз, волновались зеленые верхушки деревьев. Небо на западе горело алым пламенем, постепенно переходящим в розовый. Кит-Канан смотрел словно зачарованный. Он часто наблюдал прекрасные зрелища со спины Аркубаллиса, но за недели, проведенные в лесу, стал больше ценить красоту природы – ведь здесь ему нечасто доводилось видеть хотя бы клочок неба.
Анайе вид был безразличен. Прищурившись, она произнесла:
– Они там.
– Кто?
– Чужаки. Разве ты не видишь дым?
Кит-Канан пристально взглянул в сторону, куда она указывала. На севере на фоне великолепной небесной синевы виднелось мутное серое пятно. Даже глядя прямо на него, Кит-Канан не мог бы точно сказать, что это такое и не обман ли это зрения. Он несколько раз моргнул.
– Они жгут деревья, – зловеще произнесла Анайя. – Дикари!
У принца мелькнула мысль, что для большинства цивилизованных народов Кринна дикаркой была она, но он воздержался от высказываний по этому поводу и произнес только:
– Куда мы теперь?
– Туда, где дым, – был ответ. – Люди все-таки схватили его. Я заставлю их расплатиться за его кровью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102