Или до смерти, это кому как повезет.
Яичко похолодел.
Рокотов чуть чуть ослабил давление ладони на горло дознавателя.
— Говоришь тихо, быстро и по существу. Понял?
— Да, гражданин Борбикю, — выдохнул милиционер, не делая попыток сопротивляться.
Своя шкура дороже. Задержанный наглядно продемонстрировал, что он умеет. Яичко очень хотел жить. И жить полноценно, а не на больничной койке со сломанным позвоночником.
В голову дознавателя лезли всякие дурацкие мысли. Что это проверка Управления Собственной Безопасности ГУВД. Что задержанный — сотрудник спецподразделения Службы Охраны Президента, что все происходящее — отмщение Господне за издевательства, которым капитан подвергал десятки невиновных людей...
Влад повернул голову Яичко вправо, чтобы тот уперся взглядом в стену.
— Кто сообщил об убийстве?
— Позвонили в дежурную часть, — прохрипел дознаватель.
— Когда?
— В журнале есть запись. Я точно не знаю...
— Сколько времени обычно требуется патрульным, чтоб доехать?
— Минут пять...
— Почему арестовали именно меня?
— Вы там были...
— Ну и что? Там было еще три десятка человек.
— Бармен указал на вас.
— Ага! Это уже лучше... Что за глупости со складом ты тут мел?
— Это бумажка с места происшествия. Была в кулаке у убитого.
— Сколько человек внизу?
— Два или три...
«Достаточно. Больше он всё равно ничего не знает...»
Рокотов перехватил Яичко за шею и сжал. Секунду дознаватель подергался и потерял сознание.
Влад проверил у остальных двоих пульс и убедился, что милиционеры остались живы. Это радовало. Биолог не был настроен убивать стражей порядка, даже несмотря на то, что они были готовы его покалечить при выбивании признательных показаний. Хотя, если бы кто нибудь из них случайно скончался, Рокотов не стал бы расстраиваться. Ну, не повезло. На войне как на войне. Не он ее начал, и не ему печалиться о погибших. Стражи порядка сами поставили себя вне всякого закона, избивая задержанных, вымогая деньги и фальсифицируя уголовные дела. И ничем не отличались от «обслуживаемого контингента» из числа «отморозков», даже были хуже, ибо прикрывали свои грехи словами о «служении интересам государства» и действовали от имени этого самого государства.
Владислав засунул в карман брюк пластиковый мешочек с обрывком бумажки, нацепил валявшиеся на столе у Яичко кожаные перчатки и протер смоченной в одеколоне тряпкой все места, которых мог коснуться пальцами. Отпечатки у него пока не брали. Их снимают при помещении человека в районный ИВС, местные же отделения не обладают ни дактилоскопическими картами, ни краской.
Покопавшись в куче сваленных на огромном диване вещей, Рокотов извлек серую хлопчатобумажную куртку и обвязал ее вокруг пояса. На случай, если его приметы до момента переодевания будут переданы патрульным экипажам. Те станут искать человека в цветастой зелено синей рубашке, а он тем временем будет щеголять в белой футболке и серой курточке.
Теперь надо было прорваться через дежурку на первом этаже.
Влад несколько раз глубоко вздохнул и неторопливо вышел из кабинета. Держась совершенно естественно и спокойно, как один из сотрудников.
Но в дверь дежурного помещения он ворвался подобно вихрю.
От бокового удара ногой стоящий слева сержант отлетел и врезался башкой в железный шкаф.
Рокотов, не снижая темпа, пробил двумя прямыми ударами вскочившего ефрейтора и оказался нос к носу с громилой прапорщиком.
Высокие и широкоплечие люди обычно не боятся маленьких и худощавых. Забывая о том, что «большая дура громче падает». Вот и вся разница.
Прапорщик злобно выпучил глаза, намереваясь прихлопнуть наглого коротышку одним ударом пудового кулака.
Влад быстро взмахнул правой рукой перед лицом противника.
Со стороны это движение казалось промахом.
Но только со стороны. Когда возле глаз неожиданно оказывается посторонний предмет, человек совершает два рефлекторных действия — на мгновение зажмуривается и резко вдыхает воздух. Грудная клетка расширяется, и диафрагма выдавливает печень из под защиты рёбер.
Сразу за взмахом правой ладони Рокотов нанес короткий удар левым кулаком.
Прапорщика согнуло пополам, и он грохнулся об пол, ничего не соображая от дикой боли в боку.
Влад перекатился через стол, сметая на своем пути стаканы и разложенную закуску, и вцепился двумя пальцами в нос открывшего рот рядового. У того из глаз брызнули слезы, он откинул голову назад и получил основанием ладони по шее. Тело рухнуло навзничь. «Вот это „сливка»! — Рокотов хмыкнул, наблюдая, как на секунду побелевший нос молоденького паренька наливается багрянцем. — „Сливка" из „сливок"! Завтра страшно смотреть будет. Гематома что надо... Ладно, с вами, граждане менты, весело, но у меня есть еще другие дела".
Владислав сорвал с пояса прапорщика связку ключей, отпер выходящую наружу дверь и подошел к «обезьяннику», откуда на него преданно смотрели четыре пары глаз.
— Держите, — ключи со звоном упали внутрь камеры, — освобождайтесь сами... Эти еще с полчасика поваляются. Только чур — оружие не трогать и за мной не бежать. Урою!
— Все понятно, шеф! — толстяк, запертый в камере по подозрению в мелком мошенничестве, радостно замахал руками. — Сколько нам времени выждать?
— Минуты три...
— Спасибо тебе.
— Всегда рад, — Рокотов вежливо кивнул и вышел в прохладный сумрак питерской ночи...
Оружие у отключенных милиционеров действительно не тронули.
Вместо этого пузатый кидала и скорешившийся с ним молодой «стопорило»поднялись на второй этаж, вскрыли дверь в один из кабинетов и уволокли десяток уголовных дел, не забыв прихватить и материалы на самих себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82