Затем майор Василев и профессор уединились для разговора за ширмой. Мы называли это место лабора тории «командным пультом». Майор Василев и профессор провели там около получаса. Эти полчаса каж дому из нас показались бесконечными.Найден Кирилков, который всегда хорохорился, кичился своей беззаботностью, сидел сейчас как пришибленный, уставившись куда-то прямо перед собой бессмысленным взглядом пьяного человека.Войн Константинов то вынимал из футляра колоду карт и молча перетасовывал их, то снова собирал и укладывал в футляр. Но похоже было, думал он о чем-то совсем другом. Недьо Недев, достав из кармана четки, машинально очень медленно принялся передвигать янтарные зерна; время от времени у него вздрагивали губы, словно с них соскальзывали невысказанные слова. Но самое странное и грустное впечатление производила Марина. Она чинно сидела на стуле, сомкнув колени и положив на них руки, неподвижная, молчаливая, настороженная; она походила на забытую кем-то вещь, которая терпеливо и безнадежно ждет своего хозяина. Бывают такие вещи — не плохие, но с загадочной участью: тот, кто потерял, никогда их не ищет.Вот так и сидели мы все эти полчаса, чужие друг другу, словно пассажиры из самых разных краев, вынужденные дожидаться прихода нужного всем поезда на какой-то захолустной железнодорожной станции.Наконец оба «начальника» вышли из-за ширмы. Часы показывали десять минут четвертого. Казалось, вблизи железнодорожной станции появился долгожданный поезд, и на перроне вдруг наступило оживление.Все вскочили.— Никто вас больше не задерживает, — обратился к нам с подчеркнутым равнодушием майор Василев. — Можете идти домой или в любое другое место, если по желаете! — добавил он и слегка улыбнулся. — Кроме тех, конечно, у кого есть настойчивое желание остаться тут!— Я никогда в жизни не отличался похвальными желаниями, — заявил Кирилков.Как смел этот тип после недавней истерической сцены смотреть нам в глаза! Жалкий, пришибленный еще несколько минут назад, он сейчас нахально ухмылялся и паясничал, переступая с ноги на ногу.— Я рад, что вы себя хорошо чувствуете, — сказал, словно бы ничего особенного и не произошло, майор Василев. — Во всяком случае, я попрошу капитана Баласчева позаботиться о вас.— Предпочитаю идти с шефом! — бесстыдно заявил Кирилков и добавил: — Мы живем в одном районе.— Воля ваша! — пожав плечами, заметил майор. Кирилков торжествующе ухмыльнулся, и я подумал: а не слишком ли благодушен мой друг?Последней спускалась по лестнице Марина. Мне стало жаль ее, когда я взглянул на ее опущенные плечи. Часы показывали двадцать минут четвертого.Мы остались втроем — майор, Баласчев и я.— Наблюдение за всеми обеспечено? — спросил майор.— Так точно! — ответил по уставу Баласчев. Майор вынул сигареты, чиркнул спичкой, но огонек ее колыхнулся в сторону и погас. Мы стояли в коридоре у выхода.— Откуда дует? — спросил меня Аввакум.Кивком головы я указал на туалетные комнаты. Напротив нас на расстоянии пяти-шести шагов зияли раскрытые двери.— Бьюсь об заклад, что ваши люди не снимали отпечатков в этих благопристойных заведениях! — Слова Аввакума, обращенные к Баласчеву, звучали шутливо, но глаза его смотрели совсем невесело. — Признайтесь, — настаивал он, — вы просто не догадались сделать это? Или, что еще хуже, недооценили их как объект?— В самом деле, — смущенно признался Баласчев, взгляд его остановился на моем лице, как будто я мог подсказать ему какое-то оправдание. — Отпечатков мы не снимали, но склянку искали везде, даже в бачках унитазов.— Не считайте этих людей глупцами! — Аввакум нахмурился. — Если бы вы украли склянку, разве вы спрятали бы ее в бачке? Ведь при первом же дерганьи цепочки для спуска воды ее бы сразу обнаружили!Он зашел в туалетные, чтобы осмотреть их, а в дамской задержался подольше. Из чувства деликатности мы оставались в коридоре, хотя в данном случае это чувство было излишне и мы выглядели форменными ослами.— В нашем деле предназначение объектов, их так называемая функциональность, не увеличивает и не умаляет их значения, не делает ни важными, ни незначительными, — сказал Аввакум, выходя и закуривая сигарету. — В нашем следствии, например, одна из этих туалетных может оказаться важнее директорского кабинета. Я не говорю, что так непременно и будет, но так может быть. Мы еще в самом начале следствия, и нам стоит предположить, что заяц может выскочить из самого чахлого кустарника!— Да, — согласился Баласчев, виновато глядя на человечков, нарисованных на дверях туалетных. — Понимаю, для вас эти заведения — тот самый чахлый кустарник, откуда может выскочить заяц!— Допустим! — снисходительно согласился Аввакум. — Поэтому попрошу вас, капитан, немедленно вызвать дежурных и сфотографировать все, что заслуживает внимания. Тщательно исследовать отпечатки пальцев, следы ног, царапины, а также обнаружить с помощью электрофотометрической аппаратуры наличие волокон ткани на окнах. Я мог бы и сам выполнить эту работу с помощью моей примитивной лупы, но опасаюсь, как бы специалисты не сказали, что я отстал от времени. Элефтеров и еще кое-кто и прежде обвиняли меня в отсталом отношении к технике. Элефтеров и иже с ним забывают, что для хорошего врача и допотопная деревянная трубка-стетоскоп — инструмент, а плохому не поможет даже самая совершенная электронно-акустическая труба! Все зависит от слуха, мой милый, от слуха! Итак, капитан, после того как вы вызовете специалистов и предупредите их, что снимки и данные мне необходимо иметь еще в самом начале дня, немедленно свяжитесь по радио с людьми, на которых возложено наблюдение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49