В число мер, которые решили провести в рамках следствия, входила проверка пруда на Бэчстед Фарм. Однако выяснилось, что дело это непростое, ибо он оказался одним из трех водоемов, питавшихся от общего источника. Исключительно глубокий, он потребовал специального дренажного оборудования. И в ту минуту, когда оказалось, что обычные рыбацкие сети здесь бессильны, как по заказу появился сэр Фелтон. Усевшись на складной стул, он некоторое время хмуро наблюдал за происходящим, потом пошел за Хэзлтоном, который устроился в трейлере.
- Вам понадобятся водолазы.
- Да нет, сэр. Это всего лишь пруд, хотя и глубокий. Я как раз звоню насчет дренажного оборудования, но воскресенье... Приедут завтра утром.
- Дайте мне телефон. - Сэр Фелтон резко заговорил в трубку, но постепенно обмяк и продолжал почти вежливо. - С самого утра, констатировал он, положив трубку.
Дипломатия не была сильной стороной старшего инспектора, но ему все же удалось удержаться от каких-либо замечаний. Сэр Фелтон недовольно констатировал, что нет Полинга, но тут суперинтендант как раз и явился. Скрепя сердце решил все же появиться на месте операции. С сэром Фелтоном они дошли до Дома Плантатора, где наблюдали, как сотрудники довольно бессистемно ползают по полям, тыча палками в канавы.
В половине девятого стемнело. Ничего не нашли. Сэр Фелтон уже давно убыл домой, чтобы немного позаниматься на снарядах в своем спортзале. Полинг вернулся к своим монетам и к новому каталогу с некоторыми весьма привлекательными раритетами.
Хэзлтон объявил отбой.
Но на этом неудачное воскресенье ещё не кончилось. В тот день Рэй Гордон наткнулся на первую и единственную сенсацию в своей жизни. Со своей знакомой Нитой Лайкс он затеял пробег по барам, который закончился в "Детях герцога". Когда предложил пройтись вдоль болот, она не возражала. Болотами место называлось условно, там была даже небольшая рощица. На краю его Нита споткнулась и едва не упала. Рэй её поддержал.
- Ах, Рэй, - пожаловалась она, - я обо что-то споткнулась. Обо что-то мягкое и страшное.
- Да ничего, пойдем дальше.
- Не пойду, пока не увижу, что там. Не могу.
Тихонько ругнувшись, Рэй достал зажигалку. Огонек осветил ветви и зеленые листья. Он хотел было сказать, что там ничего нет, но запнулся. В том месте, где, споткнувшись, девушка отбросила ветки, репортер увидел руку и плечо изрядно разложившегося трупа. Одновременно он почуял запах...
Помчавшись с девушкой к машине, он торопливо погнал в город, ища телефонную будку. Было двенадцать часов пятнадцать минут.
И вот тут затрезвонили все телефоны.
ГЛАВА XXIV
СТРАНИЦЫ ДНЕВНИКА
Кризис. Чувствую, в моей жизни настал период глубокого кризиса. Я уже не тот, каким был. То, кем буду, кем становлюсь, - ещё впереди.
Проявляется это во всем. Во-первых, Бонни. Мне она нужна или была нужна, но теперь я испытываю к ней отвращение. Ее мотивы - самого низкого рода, - желание крови, жажда секса. Когда она их режет и кромсает, терзает и мучает, когда засовывает в их естество предметы, то мстит своим родным. Она рассказывала, как избивал её отец, чтобы изгнать дьявола, что дед частенько насиловал её мать, и она это видела. Правда это или нет? Утверждает, что правда. Каждый вечер должна была не позднее десяти быть дома. Как-то ночью отец застал её с парнем, так прогнал того, угрожая ружьем, а её избил ремнем. Это правда? Полагаю, она сама в это верит.
Недостойна она быть участницей священных обрядов.
Во-вторых, я уже не Дракула. Граф мертв, он остался в прошлом, словно сердце ему пробили осиновым колом. По телевидению идет цикл фильмов ужасов. Вчера вечером я смотрел "Доктора Джекилла и мистера Хайда", не тот, сорок первого года, со Спенсером Тресси, а другой, поставленный Рубеном Мамуляном, в котором красавец Джекилл постепенно превращается у вас на глазах в жутко мерзкого Хайда. Я его уже видел, в нем отличные сцены, когда Хайд триумфально наслаждается своей свободой, но вчера меня это не тронуло. Видел я и другие фильмы, "Доктор Ужас и его дом кошмаров" и "Оборотни" Теда Браунинга, - ах, я ведь был в восторге, увидев их в первый раз, да, эти чудища - мои любимые персонажи, я их люблю. Но теперь они меня совершенно не волнуют.
Почему? Видимо, я приближаюсь к новой истине, к новой сущности. Когда-то я выписал цитату Мэтра: "Все истинное надевает маску. Истинное нетерпимо к образу и подобию. Не оно ли служит покровом для наготы Бога?"
Я всегда считал, что в словах этих скрыта глубочайшая и величайшая правда. Я всегда носил маску подобия. Но когда спадет маска, когда вы окажетесь лицом к лицу с реальностью, с жаждой власти, что тогда? Тогда изменяется вся ваша жизнь. Вам нужна власть, вы должны повелевать всеми, а для этого вам нужно быть безжалостным и жестоким. Но вы хотели бы быть милосердным. И всепрощающим. И полным любви.
Маски моей жизни спадают одна за одной. Где же мое истинное лицо?
Примечание.
После визита полиции в Ист-Далвич мне стало ясно, что с журналом покончено. Выходить он начал всего год назад, и ребят в ларек, затерянный в митчелских переулках, посылал я. Вначале я просто не мог поверить, что они возвращаются с охапками писем от людей, терзаемых желанием. Вот что скрывают люди за масками приличий! Этого я не знал. И вот из того, что началось ради денег, из идеи, пришедшей мне в голову, когда я купил один из подобных журналов и ответил на объявление, возникло нечто совершенно иное. Полагаю, с самого начала меня привлекал сам журнал, а не деньги. Может, речь шла о прикрытии, о маске? Не уверен. Месяцами я и не думал, что моя маска - Дракула, жаждущий власти и любви, может найти столько поклонников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60