..(по-английски)
...Рассказ Сайгака дал им надежду. Но возникла проблема: Путин, ощущая моральную ответственность за своего телохранителя, не знал, как поступить -брать ли тело Щербакова с собой или оставить в подземелье.
Однако его торопил Шторм.
-- Если это правда, о чем говорит Валера, нам надо спешить. За Анатолием мы обязательно вернемся...
Президент наклонился к убитому товарищу, положил ухо к нему на грудь. Нет, жизнь ушла, все было спокойно и мертво в груди телохранителя.
И они вновь устремились по узким ходам, стараясь не выпускать из виду продвигающуюся впереди юркую, невысокую фигурку Сайгака. Когда они повернули в проход, наткнулись на окровавленный труп боевика.
Совершенно неожиданно они уловили свежее дуновение. И ароматы августа. Однако под впечатлением скорого выхода из-под земли едва не напоролись на ловушку. Провод шел на уровне живота и первым с ним соприкоснулся Сайгак. Он замер на полшаге и, подняв руку, дал сигнал опасности. Шторм с президентом прижались к стенам прохода, ожидали выстрелов или взрыва. И дождались бы, если бы Сайгак плохо освоил диверсионное дело, которому его обучали в спецшколе. Он пупком почувствовал опасность. И верно: тонкая нитка провода шла к порогу и за ним оказывалась в сцепке с МОН -- противопехотной миной, в брюхе которой два кило тротила. Рвани она, и не было бы о чем говорить, а так, отсоединив замедлитель, он позвал Шторма. Тонким пением, каким общаются между собой зорянки.
И каково же их было удивление, когда они услышали стрекот цикад и кожей ощутили прелесть августовской ночи. Они вышли наружу, что подтвердило вывод, к которому еще раньше пришел Сайгак: катакомбы явно соединялись с внешним горным миром, о чем свидетельствовали силуэты деревьев и раскинувшееся над ними яростно сверкающее мирозданье.
Взглянув на небо, Путин нашел Полярную звезду и понял, что опоздал на "свидание" со своей Людмилой Александровной. По часам было уже далеко за полночь.
-- Тут вертолет приземлиться не может, -- Шторм присел возле пенька. В голосе нотки настороженного успокоения.
-- Почему не слышно выстрелов? -- спросил Путин и тоже опустился на землю.
Сайгак поднял голову и словно настороженный олень повел головой.
-- Значит, банду добили, -- резюмировал он. -- Теперь надо взять за бороду Барса и можно возвращаться.
Путину показалось, что в хоре цикад появился лишний звук. С юга нарастали характерные шумы. Рокот, который не спутаешь ни с каким другим. Шторм поднял голову и окинул взглядом сектор неба. Непоседливый Сайгак, вскочив на ноги, поднялся на валун и тоже оглядел небо.
-- Вертушка, -- Сайгак соскочил с камня и подошел к Шторму. -- Товарищ подполковник (он еще не знал о повышении в звании своего бывшего наставника), судя по нотам, скоро начнется эвакуация заграничного гостя, а мы не знаем, где это знаменательное событие может произойти.
-- Только в одном месте, -- в голосе Шторма звучала безапелляционность. Он поднялся и шагнул в том же направлении, откуда слышались звуки вертолета. -- Это может произойти только на седловине, на западной стороне ущелье, откуда мы начинали операцию.
-- Это вероятнее всего, -- Путин направился вслед за Штормом. -- Весьма подходящее место для посадки вертолета.
Они спешили. За ноги цеплялся бересклет, но самое сложное было преодолевать полосу камнепада, которая белесой дугой подходила почти до самого гребня ущелья. Однако наступающий рассвет облегчал путь и они довольно ходко подобрались к тому месту, откуда начиналась зубчатая гряда.
Президент думал о Щербакове. Из головы не выходили его последние слова "я мертвец", которые были несовместимы с веселым характером и здравомыслием Щербакова. "А что ты скажешь перед тем как уйти в тот мир? -- спросил он себя. -- Впрочем, это может случиться в любой момент... А может, уже случилось и я пребываю в своем последнем сне? Нет, это не сон -- реальнее реальности не придумаешь. Впереди идет пожилой человек, кости и жилы которого старее моих на целых десять лет. Конечно, он устал и ему такая гонка ни к чему... А этот парень, благодаря которому мы выбрались из ада и движемся к чему-то неизвестному и, возможно, еще более страшному испытанию -- что он чувствует? Усталость, желание отомстить, восторг от предвкушения схватки?"
-- Володя, давай руку, -- донесся до него голос Шторма.
Путин поднял голову и на фоне бледнеющего неба увидел силуэт полковника, взобравшегося на скальный выступ..
Гул вертолета между тем приближался. Нарастал снежным комом и они побежали. Впереди заросли вереска, три или четыре карликовые сосны и -поляна. Видимо, на нее и был настроен садиться вертолет.
Дыхание начало срываться и на мгновение Путин остановился, чтобы схватить воздуха. К нему вернулся Шторм.
-- Еще рывок и мы на месте, -- тоже срывающимся голосом произнес полковник.
Ночь сдавалась.
"Каждая нация считает себя выше других наций. Это порождает патриотизм и войны... Кто же сказал эти замечательные слова? Сейчас доберусь до того дерева и вспомню... А что Толстой думал о патриотизме? Прибежище подлецов... Нет, нельзя путать патриотизм с национализмом, это совсем другая опера..."
Дистанция была слишком близкая, а потому небезопасная для них. Но по другому нельзя -- кустарники и редкие деревья не позволяли атаковать с более рациональной дистанции. Шторм, разумеется, это прекрасно понимал и потому предложил:
-- Володя, не будем рисковать всем гамузом, тебе надо немного отойти, прикрыть нас.
"Эх, старина Шторм, твою хитрость, шитую белыми нитками, я, конечно, ценю, да только это не про нас. Отошли лучше в тыл Сайгака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139