И каждый из сидящих за столом, его слова принял в свой адрес. Всем стало неуютно и неловко. Словно их поймали с поличным на чем-то некрасивом.
-- Разрешите, сказать, товарищ президент, -- Сергеев тяжело поднялся, задев животом полированный край столешницы.
-- Обязательно...За тем мы здесь и собрались, чтобы обменяться мнениями. И, конечно, принять решения...
Сергеев платком вытер снова вспотевший лоб.
-- Не хочу оправдываться, -- начал маршал, -- но придется. -- По моим подсчетам, на каждого боевика было выпущено по сотне артиллерийских снарядов, по пять тысяч патронов, и использовано полтора гранатомета...Я не говорю об авиационной, артиллерийской и бронетанковой поддержке...Выходит, что мы воюем с призраками, а не с телесными существами. По идее, все бандформирования должны быть давным давно уничтожены, но...вы правильно сказали, все продолжается...
-- А что вы предлагаете? -- спросил президент.
-- Танк в горы не пошлешь, авиация что могла, сделала, и я думаю, что претензий к армии быть не должно...
Путин расцепил руки и поправил несколько широковатый галстук, выехавший на лацкан пиджака.
-- Я готов, Игорь Дмитриевич, с вами согласиться, если бы не одно "но"...Моим Указом от 25 августа 1999 года, ответственным за проведение антитеррористической операции были назначены вы. Значит, вся ответственность ложилась и на армию и на весь силовой блок, которым управлять было приказано министру обороны...
И снова лицо вставшего на вытяжку Сергеева покрылось пунцовым колером. И снова его спасло отвлечение: в кабинет вошли директор ФСБ Патрушев и глава контрразведки Петраков. С извинениями, на цыпочках, словно в театре опоздавшие, они прошли к столу и заняли пустующие места. Президент между тем последовательно продолжал начатый разговор:
-- Я это к тому говорю, Игорь Дмитриевич, что мой Указ в отношении вас никто не отменял и потому вся ответственность за итоги операции в основном ложится на министра обороны. И в том числе, за уничтожение главарей бандформирований...Вместе с тем я не снимаю ответственности с ФСБ, МВД и нашей славной разведки. Садитесь...
Сергеев тяжело и как-то неуклюже опустился на стул. Его короткая шея налилась кровью и создавалось впечатление, что еще немного и из нее брызнет багровая струя. Он взял в руки лежащий на столе чистый лист бумаги и шариковую ручку. И решительно начал писать. Рука, держащая "шарик", заметно подрагивала. Написав, маршал передал бумагу рядом сидящему Платонову и кивком головы указал на президента. Платонов жадный и внимательный к деталям, ухватил глазом размашисто написанные слова "Рапорт...Прошу уволить меня...по состоянию здоровья..."
Когда лист с текстом попал в руки президента, тот не стал сразу его читать. Он все понял и не спешил знакомиться с тем, что потребует незамедлительной реакции. Он ценил Сергеева как военачальника, хотя понимал, какую колоссальную нагрузку несет этот уже немолодой человек. И отдавал должное его решимости в сохранении ядра армии -- ракетных войск стратегического назначения. Тогда, в начале 90-х годов, когда все валилось и рушилось, этот человек сделал все возможное, чтобы сберечь в боевой готовности ядерный зонтик страны. "Я вас, Игорь Дмитриевич, так просто не отдам, -- подумал президент. -- В конце концов, мы все отвечаем за то, что произошло..."
И он начал читать рапорт Сергеева. И что-то вроде улыбки отразилось в его голубых глазах, правая рука, как бы защищая написанное, легла на бумагу.
-- Ну, я думаю, мы не будем доставлять удовольствие бандитам...Как вы думаете, Игорь Дмитриевич? -- слова Путина разрядили атмосферу, и Платонов почувствовал облегчение не столько за себя, сколько за этого седовласого маршала. -- Глупо, черт возьми, сейчас пороть горячку! -- Президент на глазах суровел, -- террористы только этого и ждут, чтобы мы тут между собой устроили борьбу в партере...-- взяв из стаканчика синий карандаш, президент уверенными движениями крест на крест перечеркнул рапорт. -- А если, действительно, вы неважно себя чувствуете, возьмите на пару недель отпуск и поезжайте в Карелию на рыбалку...Хотя бы в мою резиденцию...
-- Есть, -- тихо произнес Сергеев, опять вставший на вытяжку. -Иногда, особенно, когда приходится подписывать сводки о потерях в войсках, нервная система не держит...Лучше самому подохнуть, чем подписывать похоронки...
-- Верю...Поэтому надо сделать все возможное, чтобы побыстрее с этой бандитской вакханалией покончить,-- и президент обратил свой взор на главу Службы контрразведки Петракова. -- Сколько опергрупп, Борис Ильич, ваше ведомство послало в стан врага? И какие потери?
Петраков тоже не молод, но в отличие от Сергеева богатырски здоров. По утрам делает шестьдесят отжимов и двадцать минут играет двухпудовыми гирями. Он сед, лицо в мелких морщинах...Ветеран взятия дворца Амина...
Вопроса президента он, конечно, ждал, чертовски нервничал, хотя вида не показывал. Да и похвастаться нечем: из двенадцати разведывательно-розыскных групп ни одна не вернулась на базу в Ханкалу. Ни одна.
-- К сожалению, товарищ президент, итоги неутешительные. Несем тяжелые потери..
-- Причины?.
-- Недоступность главарей.
-- Они что -- в джунглях Амазонки прячутся? -- явная ирония сквозанула в словах главы государства.
Пауза. Морщинок на лице Петракова поубавилось. Кожа на висках натянулась до глянца, седой бобрик волос как будто стал еще ершистее.
-- Нет, конечно, не в джунглях, в своей зеленке...В пещерах, которые, как пчелиные норы, натыканы на отвесах ущелий...Кстати, под тридцати пяти метровым слоем скальных пород, где ни одна бомба да и, пожалуй, атомная ракета их не возьмет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139