И. коллективу автобусного парка для перевоспитания и исправления…
В зале невольно пронёсся вздох облегчения. Судья на мгновение поднял голову и чуть заметно улыбнулся уголком губ.
— Грошина Владимира Терентьевича, — продолжал чтение приговора Чернышёв, — по статье 181 части второй Уголовного кодекса РСФСР приговорить к трём годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии…
Грошин внимательно вслушивается, стараясь не пропустить ни единого слова. Но вот оглашение приговора окончено, а он как будто ещё ждёт чего-то. Вдруг скажут, что «условно», что его тоже «передать коллективу для перевоспитания», вдруг произойдёт чудо. Но зал постепенно начинает пустеть. Судьи удаляются. И Грошин понимает, что чуда не произойдёт.
Два милиционера становятся по бокам. Грошина взяли под стражу.
«СЛУЧАЙ В ГОРАХ»
Вернулся из отпуска я отдохнувший, просмолённый ветром Балтийского моря. И несколько размагниченный. Но сразу пришлось с головой окунуться в работу: в прокуратуре скопилось много дел.
Не успел я ещё войти в привычное русло, раздался звонок из области. Помощник прокурора области, курирующий наш район, сказал:
— Захар Петрович, хорошо бы вам самому как районному прокурору поддержать в суде обвинение по делу Емельяновой.
— У нас такого в производстве нет, — ответил я, отлично зная, какие велись у нас дела.
— Позвоните в суд. Оно направлено в Зорянский народный суд по указанию заместителя Председателя Верховного Суда РСФСР.
— А что такое?
— Емельянова проживает у вас. И другие лица тоже. Учитывая это, и направили дело к вам…
— Что же, если вы считаете, что обвинителем непременно должен быть я, не возражаю…
В тот же день позвонили и с телевидения. Ведущий областного тележурнала «Закон есть закон» интересовался, когда будет слушаться дело Емельяновой. Я посоветовал позвонить по этому вопросу Чернышёву — председателю Зорянского районного народного суда.
Меня заинтересовало такое внимание к делу Емельяновой со стороны руководства и телевидения.
Связался с председателем нарсуда по телефону. Чернышёв подтвердил, что такое дело получено. Мы договорились, что изучать его я засяду в суде буквально с завтрашнего дня…
Предварительное следствие провёл старший следователь прокуратуры автономной республики, где произошло это событие. Обвиняемой по нему проходила Емельянова Ирина Сергеевна, диспетчер железнодорожной станции Зорянск-Пассажирская, двадцати четырех лет, ранее не судимая.
Итак, с чего все началось?
Туристы местного клуба решили летом совершить поход по Кавказу.
Я представил себе молодых, крепких девушек и парней, которых манило к себе южное солнце, сверкающие снежные вершины, вечера у костра.
С каким, наверное, нетерпением ждали они день, когда, сойдя с поезда наконец, отправятся в горы. Судя по всему, подготовка прошла у них гладко. Маршрутно-квалификационная комиссия утвердила маршрут похода, ребята намеревались пройти от Нальчика через Сванетию до Черноморского побережья Грузии.
В путь вышли две группы в составе десяти человек. Одну возглавил старший инструктор по туризму Леонид Леонидович Пуркач, опытный наставник. Емельянова была руководителем второй группы, состоящей из четырех человек — Олега Макарова, Гали Барченко, Люды Пясецкой и Альберта Балабанова.
Первые дни все было хорошо. 20 июня туристам предстояло преодолеть перевал Шикша. Первым провёл свою четвёрку Пуркач. За ними двигалась группа Емельяновой. Но она отклонилась от пути, которым прошёл первый отряд.
Когда основной перевал остался позади, группе Емельяновой предстояло спуститься по узкому и крутому жёлобу, выходившему на край пропасти.
Участники группы шли в связках (единственное место на маршруте, где требовалось соединение предохранительной верёвкой).
Первым двигался Балабанов. За ним — Пясецкая. Вторая связка — Галя Барченко и Олег Макаров. Сама Емельянова в связке не была.
Из показаний Пясецкой:
«…Когда мы стали приближаться к жёлобу, то идущая за мной Галя Барченко крикнула: „Справа „живой“ камень! Осторожно!“ Этот приказ был передан Емельяновой Ириной Сергеевной. Я действительно увидела справа камень. Первым вошёл в жёлоб Алик Балабанов и обошёл камень не касаясь. Он прошёл жёлоб, завернул на площадку и дал сигнал двигаться. Я также прошла жёлоб благополучно. Потом должна была идти Галя Барченко. Сзади её страховал Олег. Как все произошло, не знаю. Но вдруг я услышала шум: мимо нас пролетели Галя и Олег. Они исчезли за краем пропасти.
…Мы выпустили из ракетницы три красные ракеты — сигнал бедствия. Дно пропасти, на котором лежали Макаров и Барченко, было метрах в семидесяти. Алик Балабанов рвался спуститься вниз. Ирина Сергеевна останавливала его — в этом месте спускаться было нельзя. Балабанов не послушался и полез вниз. Он поскользнулся, покатился по склону. К счастью, метров через десять задержался на каменной плите.
Когда Алика вытащили, у него был открытый перелом ноги. Его спустили в долину, а оттуда доставили на вертолёте в Нальчик, затем отправили на самолёте в Москву, к знаменитому ортопеду…
После гибели Барченко и Макарова отряд прервал свой поход. Мы вернулись в Зорянск».
Как и почему произошло несчастье, выяснилось со слов Емельяновой:
«…Перед тем как группе пройти жёлоб, я осмотрела его сама. У входа его, справа, находился „живой“ камень, то есть лежащий неустойчиво и которого ни в коем случае нельзя касаться. Он может легко сорваться. Олег Макаров шёл в связке последним. Я передала команду: „Осторожно! Справа „живой“ камень. Не трогать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106