Мы бесшумно обогнули горный хребет, и я впервые увидел замок. Крак-де-Шевалье гордо стоял в окружении вражеского войска. Серое каменное строение, казалось, было высечено из того самого камня, из которого складывалась и вершина Голгофы. Памятник мученикам — тем, что пали, защищая замок, и тем, что еще падут. Круглые башни вздымались ввысь, будто пытаясь пронзить небосвод.Я бежал, не глядя под ноги, очарованный чудесным видом замка, как вдруг Рамон хлопнул меня по спине. Другой рукой он схватил за плечо Андре и показал на мусульманского караульного, стоявшего едва ли не в тридцати футах от нас. Часовой поспешно направлялся в сторону своих — нас обнаружили.Мы с Андре бросились вслед за мусульманином и догнали его так быстро, будто он стоял на месте. Андре поставил ему сзади подножку, и язычник закричал, пытаясь привлечь внимание своих товарищей, но шум обстрела заглушил его голос. Андре держал врага, прижав к земле, а я перерезал горло сарацина кинжалом. Лезвие вошло без всяких усилий, капли крови оросили мои пальцы. Мы с Андре внимательно огляделись, высматривая других караульных, но никого не увидели. Тогда мы бегом вернулись к нашему отряду и заняли свои места рядом с Рамоном.Полковник Делакорт уже добрался до входа в туннель. Один за другим наши товарищи исчезали в подземелье. Я первым из рыцарей Калатравы спустился в проход, прыгнув в темную дыру, мое падение смягчила размякшая глина. Один из госпитальеров помог мне подняться, указал, куда идти, и вскоре туннель заполонили остальные воины.Когда полковник Делакорт задвинул над входом каменную плиту, нас поглотила кромешная темнота — хоть глаз выколи. Я тяжело дышал после погони за часовым, не в силах прийти в себя. Запах жирной глины и сырого воздуха был удушающим, туннель напоминал склеп, в котором нас замуровали живьем. Я сжал руку Андре.Двое людей барона зажгли факелы, и темнота понемногу отступила. Глядя на четкий профиль дядюшки Рамона, я постепенно успокоился. Рыцари сгрудились, прислушиваясь к приглушенным звукам обстрела.— Добро пожаловать в Крак-де-Шевалье, господа, — сказал полковник Делакорт. — Опустите головы и идите вперед. Факел будет у каждого десятого в ряду.Под предводительством полковника Делакорта и госпитальеров мы начали двигаться по туннелю. Подземный ход становился то выше, то ниже: иногда мы могли идти, выпрямившись во весь рост, иногда нам приходилось вставать на колени или даже ползти по холодному ручейку, струившемуся по полу. Я не спускал глаз с факела в руках одного из помощников дона Фернандо; между мной и этим человеком шли еще пятеро.Чем дальше мы продвигались, тем явственнее слышали шум выпущенных из баллист падающих камней. Когда такой снаряд падал у нас над головами, содрогался весь туннель, земля и камни сыпались с потолка, и нам приходилось останавливаться и прикрывать голову руками или, если мы успевали, щитами. Удары сделались очень частыми, и наконец мы уже и не пытались встать с колен, даже когда это было возможно. Мы ползли по грязи и глине в сторону внутренних укреплений замка.Когда мы добрались до конца туннеля, двое рыцарей-госпитальеров из замка помогли нам выбраться из мрачного подземелья. Мои товарищи стояли, выплевывая глину, и ждали указаний наших хозяев. Наконец-то мы были в замке.Появились и другие рыцари-госпитальеры; их, казалось, не удивило и не обрадовало наше прибытие, они словно принимали гостей на похоронах. Разделив на группы по три человека, нас вывели из сырого помещения.Мы с Андре оказались в одной группе с дядюшкой Рамоном; наш проводник повел нас вверх по лестнице, затем по крытым переходам и сводчатым галереям, потом снова по ступеням. Обстрел замка не прекращался ни на миг, порой из-за него я не слышал собственных шагов. Иногда каменные снаряды приземлялись очень близко — и на то место, где мы только что прошли, обрушивались камни и обломки. Однако нашего проводника это нисколько не беспокоило, он продолжал идти, ни на минуту не замедляя шага. Мы старались не отставать, а когда добрались до порога большой залы, провожатый нас покинул, растворившись в темном проходе.Мы шагнули через порог и оказались в часовне, похожей на крепость, — с тяжелыми сводами, с очень высоким потолком. В глубине этого святилища не было слышно гула битвы, все уголки здесь наполнял благоухающий запах ладана. Факелы освещали стены, на которых были изображены батальные сцены — военные победы христиан вперемешку с образами мучеников и святых. Меж фресок висели мечи и щиты.Священник в рясе с капюшоном сделал нам знак подойти к апсиде, где перед деревянным крестом стоял на коленях рыцарь, молитвенно склонив голову.Скоро подошли остальные наши товарищи, и часовня наполнилась людьми. Все тихо собрались около молящегося, боясь ему помешать.Наконец он поднялся. Каштановые волосы ниспадали на его плечи, длинные бакенбарды обрамляли иссеченные морщинами щеки. На его черной накидке был нашит белый крест госпитальеров.Внимание мое привлекла цепочка на его шее — нить из неких предметов, похожих на морские раковины или на хлебцы, которые священник выдает во время мессы. Их было, наверное, штук двадцать.Я присмотрелся к этому странному украшению и, потирая глаза, прищурился, чтобы лучше разглядеть ожерелье сквозь дымку ладана.Ни одно море земли не могло породить такие штуковины. Нельзя было найти их и в церкви. Дон Лорн носил на шее ожерелье из ушей. Ушей неверных.Когда он заговорил, рыцари, стоявшие рядом, отступили, как будто удивились, что дикарь умеет разговаривать.— Этот щит, — сказал он, указывая куда-то наверх, на стену, — принадлежал сэру Жоффруа де Жуанвилю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112