Здесь производили льняные убрусы Убрус – женский головной убор, платок.

, полотенца, скатерти, холсты кудельные, пологи на кровать, да мало ли всего добра – опись их товаров насчитывает триста статей. При царе Петре Алексеевиче стали кадашевцы ткать парусину. Знатно служили оные паруса любезному Отечеству, что российский флот и доказал при Гангуте, при Гренгаме и иных викториях Виктория – по-латыни «победа».

преславных.А было время, когда кадашевцы обслуживали только царский дворец. Из Постельничьего приказа сюда особая боярыня назначалась. Она дело распределяла, она устанавливала покрой, кормление жаловала, кому надо – избы, каморы, огородишки, она же творила суд и расправу и даже благословляла на брак. Словом – князь-баба!Но то были уж, почитай, баснословные времена! Тогда позволялось в слободе жить только мастерам хамовного дела, подмастерьям их, ученикам да зятьям, и то происхождением не иначе как из Ярославского уезда, сел именитых. Даже дочерей, племянниц, внучек запрещено было замуж выдавать за пределы Кадашей, чтобы все были одного дела людишки. Ныне же народ в слободе куда как попестрел – инослободцев много, а за станками можно услышать и окающих, и цокающих, и говорящих по-хохлацки нараспев. Да и саму слободу стеснили – стрельцов подселили, затем дворцовых казаков, монетчиков, которые даже главный Хамовный двор себе оттягали. Некоторые же вышли в избылие Избылой, избылые – люди, вышедшие из тяглового состояния, но официально продолжающие в нем числиться.

, разбогатели, зазнались… И нет теперь там князь-бабы, которая за свой страх и совесть расправу бы творила. Заседают теперь в мирской избе Мирская изба – в Древней Руси служебное или общественное здание.

выборные старосты, целовальники, десятники, писаря – та же мелкотравчатая кадашня.Размышляя о делах слободы, выборный ее целовальник Маракуев скреб себя в затылке:– Ить нелегкая разбери! Указано мирские палаты и иные строения привесть в чистоту по случаю имеющей быть ревизии от господина обер-фискала его превосходительства Ушакова, а людей не соберешь на исполнение тягла! Кто паруса ткет – тех не замай, дело государево особой прокурации. Сукновалы – те на господина Меншикова работают, оный же еще страшней, чем обер-фискал… Есть еще избылые – кто в слободе проживает или числится проживающим, а на самом деле из сукновалов давно вышел в чиновники или в торгаши; повинностей слободских они не несут, податей не платят. Пробовал делать расклад и на избылых – куда там! За них ходатаев куча! Полы помыть некому, хоть собственную бабу разувай да посылай.Он сам был в купцах, сей целовальник Маракуев, приторговывал с Канунниковым. И все мысли у него были на торгу, где как раз персияне большой закуп делали. Конкуренты, конечно, воспользуются его, Маракуева, занятостью, своего не упустят и чужого прихватят… Однако надо перекрестясь – и за дело.– Титок! – заорал выборный целовальник. – Давай зови следующую, кто там, язви их в печенку!Титок – писарская крыса, из тех, о ком говорится: в государевой конторе сидит молодец в уборе, на затылке-то коса до шелкова пояса, перед ним – горой бумаги, что кропают бедолаги, на столе чернил ведро, а уж за ухом – перо…– Следующая! – заорал в свою очередь Титок, приоткрывая низкую железную дверь в прихожую.Там, в темной сводчатой палате, мигом утихло жужжание бабьих языков, затем после некоторого замешательства все кинулись штурмовать дверь, произошло пихание, ворчание, пищание, и победительница, красная, отдувающаяся, в сбитом набок повойнике Повойник – простонародный женский головной убор.

, явилась, крестясь и кланяясь.– Почему не вышла по наряду на мытье полов? – гневно вопросил Маракуев.– Полуполковница я, вдова… – сказала проникновенно посетительница.– С вами тут и моя баба скоро вдовою станет! За тобой числится тягловый Тягло – подать, налог, взимавшийся с крестьян и ремесленников деньгами, продуктами, а также исполнением определенных повинностей; тяглец – человек, обязанный исполнять тягло.

двор, так изволь по нарядам на работу выходить, мне какое дело – полуполковница ты или архиерей?– Его милость гостиной сотни господин Канунников… – еще проникновенней произнесла полуполковница.– Что Канунников? – сразу сбавил тон целовальник.– Кланяться велел и про меня, сирую вдовицу, приказал напомнить…Черт побери! Маракуев вновь всей пятерней заскреб в затылке. Канунников – вице-президент Ратуши, с ним сам царь за ручку здоровается! Кроме того, компаньон он его, Маракуева.– Титок! – позвал целовальник. – Да брось ты наконец зевать, муху проглотишь! Подай-ка мне столбцы.Титок не торопясь разыскал в ворохе бумаг столбец – длиннейший свиток, исписанный кудряво по старинке, со цепкими «оунде» и «иже». Склонившись вдвоем, они принялись искать в нем запись тягла полуполковницы. А та тем временем жаловалась:– Я женщина сырая, руки ежели подыму, по всему естеству изнемогание, а ежели наклон сделаю – пря идет по животам. Мне полы мыть никуда не пригодно…– Все, матка! – объявил Маракуев. – На сей расклад и тебя вычеркнул. Кланяйся господину Канунникову!– Я милости твоей плательщица! – заверила полуполковница, удаляясь задом.На смену ей в дверь сунулась было другая, но Титок бесцеремонно выдавил ее назад, в прихожую, и закрыл дверь.– Там эта пришла… – сказал он, понизив голос. – И твоему степенству намедни докладывал…– Пусти! – кивнул Маракуев.Выйдя в прихожую, Титок разыскал и ввел к целовальнику бабу Марьяну. Она была в новом шушуне Шушун – кофта, телогрея, верхнее женское одеяние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78