Солнце начинало утомлять его своим зноем, да и лошадь подавала признаки усталости. Надо было подыскать пристанище, и поживее. Приблизившись к Викус Югариус, он вдруг заметил на этой улице, справа, всего в нескольких шагах, стоящую повозку и возле нее человека, который что-то выкрикивал перед запертой дверью. При ближайшем рассмотрении он приметил также деревянные ящики с фруктами, рядком выставленные у порога, а также окошечко, через которое огородник как раз сейчас получал причитающуюся ему плату. При виде Калликста он с живостью обернулся, всем своим видом выражая готовность услужить.
— Как ты думаешь, я смог бы здесь устроиться на ночлег?
Огородник посторонился, чтобы позволить владельцу постоялого двора, сидящему по ту сторону окошка, ответить самому:
— Сожалею, но чужестранцев мы больше не принимаем.
— А если я заплачу денарий?
— Ничем не могу помочь.
— Поднажми еще, приятель, — ухмыльнулся поселянин. — Этот старый разбойник Марцелл душу за грош продаст. Если знать, как с ним разговаривать, он кончит тем, что собственное ложе тебе уступит.
— Ну, скажем, золотой, — набавил цену Калликст.
Сумма была неслыханная, но он был слишком измучен, чтобы пуститься на поиски другого ночлега. Услышав его предложение Марцелл и зеленщик только разом присвистнули, за чем последовал характерный звук отпираемого замка:
— Входи быстрей!
— Постой. Где я мог бы поставить свой цизиум? И лошадь...
— Предоставь их этому прохвосту: Бутеон сумеет с ними управиться. Да заходи же скорей! Пошевеливайся!
Фракиец прошмыгнул внутрь с узелком своих пожитков. Хозяин постоялого двора поспешил запереть за ним дверь.
— Но, в конце концов, что творится в этом городе? — спросил Калликст, озадаченный и вместе с там рассерженный.
— Тебе на улице никто дорогу не пересекал?
— Конечно, пересекали. Повозки селян, развозивших свой товар. Но...
— Стало быть, ты можешь похвастаться везением, ведь если бы у тебя были и другие встречи, уж поверь, ты бы вряд ли сюда добрался живым.
— Объяснит мне кто-нибудь, наконец, что здесь происходит?
Хозяин постоялого двора понизил голос:
— Ты, верно, издалека прибыл, раз не знаешь, какие события потрясают нашу столицу. Знай же, что банды негодяев, состоящих на службе правителя, разъезжают с отравленными копьями и нападают на прохожих.
— Об этом я уже слышал. Но почему? По какой причине могут совершаться такие чудовищные гнусности?
— Тебе придется мне поверить. Эти люди настолько очумели от праздности, что уж и не знают, что бы придумать для развлечения. Они таким манером прикалывают по две тысячи человек за день. Не считая еще тех, кто умирает от чумы.
Калликст счел бесполезным выражать свое замешательство. По всей видимости, творится какое-то сумасшествие. Завтра у него будет время вникнуть в эту загадку поглубже. Он попросил владельца постоялого двора указать ему его комнату. Хозяин повлек его куда-то по скрипучей лестнице, попутно сообщив, что у него остается еще много незанятых комнат.
— Но что ты хочешь, — вздохнул он, — ночью уже и не поймешь, с кем дело имеешь.
Он открыл дверь темной конурки, где виднелось убогое ложе самого отталкивающего вида.
— Вот. Это, понятно, не стоит золотого, но что ты хочешь...
— Учитывая, до чего я устал, уже неважно...
Как только остался один, он разделся при свете масляной лампы и залез под грубое волосяное одеяло. Уже собрался задуть крошечный огонек лампы, когда услышал сотрясающие лестницу шаги. Слабый свет пробился сквозь зазоры между стенами и дверью, высветились и щели между неплотно пригнанными досками самой двери. Вот она медленно открылась, и в комнату, держа подсвечник, вошла женщина.
По наряду — коротенькой тунике, едва достающей до колен и мало что скрывающей из ее прелестей, — он догадался о цели ее появления. Это была одна из тех гулящих служанок, которые часто входили в состав прислуги гостиниц и таверн. Ее, без сомнения, только что разбудил хозяин, поскольку лицо ее было тускло и осунулось. Светлые волосы, в которых мелькали ниточки седины, как смятая белокурая кудель, в беспорядке падали на костлявые плечи. Даже будь он свеж и полон сил, она бы его не прельстила.
— Это хозяин меня прислал, — уныло просипела она.
— Благодарю, но я не нуждаюсь в твоих услугах.
— Я стою всего шесть ассов, — настаивала женщина.
— Да. Но повторяю тебе: я слишком устал.
Это была правда. Глаза у него сами закрывались, наперекор его воле. Сейчас он провалится в сон, а женщина, похоже, и не думает убраться отсюда. Подошла, наклонилась над ним, стала пристально, внимательно вглядываться.
— Ты что, не понимаешь? Я совершенно вымотан.
— Есть женщины красивее меня, — тем же монотонным голосом возразила она, — но ты не найдешь другой такой сладострастной и настолько опытной.
— Единственное сладострастие, которое мне сейчас желанно, это услада сна. Прощай.
— Если ты меня прогонишь, хозяин побьет меня.
Невзирая на свою наготу, Калликст встал, взял незваную гостью за руку и мягко, но решительно вывел за дверь, пробормотав:
— Прошу тебя... Не настаивай.
На мгновение девица малость потерянно замерла у двери, створка которой только что закрылась перед ее носом. Потом медленно, с нажимом ступая босыми ногами по деревянным ступеням, будто хотела проверить, не сон ли все это, она спустилась по лестнице, вытирая взмокшие от возбуждения ладони полами своей туники.
— Он здесь? В Риме?
Елеазар аж подскочил и недоверчиво вытаращил глаза на стоявшую перед ним девицу.
— Быть такого не может! Не мог он сюда сунуться, прямиком в волчью пасть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163