Напряженность разрядилась благодаря одному из спаниелей, который вдруг залился неистовым лаем, увидев на дереве белку. Карл отозвал спаниеля;
Мариза вздохнула с облегчением и нагнулась, чтобы погладить собаку, которая облизала ей пальцы языком.
– Вы любите собак? – спросил Карл.
– О да. Ваше Величество, – сказала Мариза, выпрямляясь. – В поместье моего кузена Килруна у меня было несколько любимцев. Особенно я дружила с одной овчаркой. Это был верный и храбрый пес.
– Почему «был»? – спросил Карл. Мариза грустно улыбнулась в ответ.
– Он погиб на охоте. Из-за меня, вернее, спасая мне жизнь. Мы охотились на медведя и уже нашли его берлогу. Моя лошадь оступилась и хромала; я придержала ее и отстала от остальных. В это время прямо на меня выскочил медведь. А у меня только небольшой кинжал – неподходящее орудие защиты против такого зверя.
– Ну и перепугались же вы, могу себе представить, – заметил Карл.
– Действительно, я была в ужасе, Ваше Величество, – подтвердила Мариза. – Странная мысль промелькнула у меня в голове: отец отправил меня в Ирландию, чтобы уберечь от сторонников Кромвеля, а погибну здесь в лапах дикого зверя. Но я вспомнила, что Фицджеральды никогда не падают духом и не сдаются бе з борьбы, – Мариза помолчала, любуясь стаей диких уток, плывущих по пруду. – В это время примчалась собака и вцепилась в медведя. Она погибла, но меня спасла.
Они медленно шли дальше по тропинке, когда Мариза вдруг услышала заданный лукавым дразнящим тоном неожиданный вопрос.
– А вы знаете латынь, графиня?
– Учитель мой считал, что я занималась ею прилежно.
– Тогда переведите мне: «Aut Caesar aut nullus».
Подумав не более минуты, Мариза отчеканила: «Либо Цезарь, либо никто».
– Верно! – засмеялся Карл, сверкнув белоснежными зубами, которые особенно ярко выделялись на его смуглом лице.
– А я, графиня, внес бы в вашем случае поправку: «Либо Фицджеральд, либо никто».
Смех Маризы зазвучал громко и весело, как почтовый рожок.
– И вы правы в данном случае, Ваше Величество. Отвага всегда была присуща нашей семье, думаю, что так будет и впредь.
Мариза умышленно не обратила внимание на некую двусмысленность шутки и смотрела на короля ясным невинным взглядом.
– Дорогая графиня, – заметил Карл, – в вас сама гордость являет себя как добродетель.
– О, Ваше Величество слишком милостивы к своим скромным подданным.
В ответ Карл засмеялся густым мужским смехом.
– Я восхищен вашим ответом, графиня, и нашей совместной прогулкой, но, наверное, пора уже вернуться в Уайтхолл. Думаю, лошади уже доставлены и приготовлены для осмотра.
Они повернули назад, и Мариза удивленно наблюдала, как радостно встречный простой люд приветствует своего короля. Их восхищал не его превосходный французский костюм, а обаяние и сила его личности; они восхищались им. Все глазели и на Маризу; раздавались возгласы:
– У короля новая забавница! Ничего не скажешь, выбрать он умеет: красотка что надо!
Комментарий достиг слуха короля, который повернулся к Маризе и тихо спросил ее:
– Вы не оскорблены, графиня? Мариза подняла на него глаза:
– Конечно, нет, Ваше Величество. Ни об одной вашей спутнице никогда не подумают, что она – целомудренная гордячка, которая способна противиться королю, самому обаятельному мужчине Англии. Они говорили бы то же самое, будь на моей голове корона.
Карл поднял к своим губам руку Маризы и заявил восхищенно:
– Клянусь всеми чудесами мира, вы – потрясающая женщина, графиня! Поистине редкостная.
Мариза улыбнулась и возразила:
– Я предпочитаю быть просто порядочной женщиной, Ваше Величество!
– Что делает вас еще более редкостной! – галантно заключил Карл.
Они уже подошли к месту, где стояли их грумы, держа под уздцы оседланных лошадей. Когда они подъезжали к Уайтхоллу, Карл бросил взгляд на всадницу, скакавшую рядом с ним, и подумал: «Надеюсь, мой друг – шотландец оценит в конечном счете подарок, который я ему преподнес…»
ГЛАВА 6
Небольшая столовая лондонского дома Фицджеральдов была ярко освещена. В свете многочисленных свечей мягко сияло полированное дерево стола из золотистого дуба; на нем были расставлены старинные оловянные блюда, светившиеся тусклым блеском, полные яркими апельсинами, сияющими как золото лимонами, спелыми винными ягодами, душистыми яблоками и полновесными гроздьями винограда. На обоих концах стола стояли серебряные вазы с орехами разных видов, чищенными и нечищенными, и рядом с каждой вазой – изящные серебряные щипцы для колки орехов.
В комнату вошли две служанки; каждая несла оловянное блюдо с нарезанными ломтями свежего хлеба. В руках у третьей – деревянный поднос драгоценного красного дерева, на котором лежали четыре шарика свежевзбитого масла. Она разложила их на тарелках – стол был накрыт на четыре прибора. У каждого из приборов лежала снежно – белая салфетка, на одной из них в углу была вышита золотой нитью буква «Б», окруженная изящным витьем виноградных лоз. Служанки знали, что вышивку делала их хозяйка.
Увидев в дверях Маризу и Брайенну, служанки присели.
Мариза внимательно оглядела стол. Она плохо себя чувствовала с утра, но решила, что не позволит кому – либо это заметить. Мариза увидела, что Брайенна глядит на нее и сызнова обрадовалась присутствию кузины. Это ее поддержит.
– Я вижу, ты надела сегодня вечером «ожерелье Дювессы», – отметила Брайенна. Мариза улыбнулась и тронула левой рукой роскошное ожерелье из золота и рубинов, украшавшее ее шею. На запястье блестел браслет такой же работы, а в ушах кроваво – красными огнями сияли рубиновые серьги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89