ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
«О, почему, – думала она, – мы все приносим боль друг другу. Даже такой нечувствительный человек, как Джозеф, почувствовал изменения во мне. Теперь, когда я знаю, что такое любовь, я не могу больше притворяться. Однако он мой муж, отец моего ребенка. Даже если я буду несчастна, мы не должны быть несчастны оба».
Она поднялась, подошла к Джозефу, взяла его руку и прижала к своей щеке. Постепенно он расслабился, выражение его лица изменилось, став слишком знакомым. Он грубо притянул ее к себе.
«Это все, в чем заключается брак, – думала она, – терпеливая привязанность и унизительная покорность тела. Даже с Мерни это со временем превратилось бы в то же самое». Тео отчаянно цеплялась за эту теорию, как за болеутоляющее. Это дало ей возможность выдержать визиты в Клифтон и Хэгли. Это помогало ей писать радостные письма отцу, но оно потеряло свою силу, когда они третьего декабря приехали в Чарлстон. Там она снова встретила Натали, которая нашла в браке не терпимость и послушность, а страстную любовь.
Натали и Томас Самтер прибыли наконец из Франции и привезли с собой новорожденную дочь. Дом Джозефа на Церковной улице был наконец-то готов, и Теодосия была счастлива пригласить гостей в свой собственный дом.
После суматохи приветствий и возбужденного обмена новостями две молодые женщины расположились в гостиной, чтобы получше рассмотреть друг друга.
– Как приятно видеть тебя снова, Тео, – воскликнула Натали. – Ты видишь, как я теперь хорошо говорю по-английски. Что ты думаешь о моем Томе? Правда, он красив?
Тео вежливо согласилась. Она находила, что Томас Самтер приятный молодой человек с милыми манерами, хотя не такое совершенство, каким Натали представляет его. Француженка стала изящнее, ее заостренное лицо сияло, уравновешенность и манеры старой девы исчезли. Она как будто вся светилась от счастья.
– Я счастлива возвратиться сюда, в дом Тома, хотя я была бы с ним счастлива где угодно. Брак это небеса. Правда, Тео? – Она помолчала немного. – А ты счастлива с Джозефом? Он, кажется, в восторге от тебя?
– Да, конечно, – сказала Тео быстро.
– И он такой богатый, твой Джозеф, – добавила Натали смеясь. – Этот прекрасный городской дом и все ваши плантации… Мы не так богаты, но это ничего не значит для меня. – Она неожиданно наклонилась вперед. – Господь наградил меня во всех отношениях. Мой любимый муж, мой ребенок и теперь… – она засмеялась.
– Еще один, так скоро! – воскликнула Тео, пораженная.
Она не могла узнать чопорную Натали, особенно когда та радостно ответила:
– Почему нет? Что может быть лучше, чем жить с человеком, которого ты любишь, и рожать ему детей?
Тео не ответила. На мгновение она возненавидела Натали. Как можно быть такой невероятно довольной собой? Ей стало стыдно за свое раздражение, и она терпеливо выносила восторженные речи Натали в течение недели, которую они провели вместе в Чарлстоне. Ее несколько удивило, что молодые Самтеры стали сразу чрезвычайно популярны, в то время как молодые Элстоны, владевшие значительно большим состоянием, не могли этого добиться.
«Наверное, в какой-то мере это моя вина, – думала Тео устало, – всегда так, но я ничего не могу поделать».
Ей было жалко расставаться с Натали, когда Самтеры уезжали в свой дом в Статсбурге, но вернуться в Вэккэмоу было уже облегчением. Она уже была не очень несчастна. Ее жизнь протекала спокойно. Были маленькие радости – новые книги из Англии, рождественский вечер для Гампи и, как всегда письма от Аарона.
В феврале Аарон стал кандидатом в губернаторы штата Нью-Йорк. Он написал об этом Тео, добавив, что Гамильтон интригует против него. «Естественно», – сердито думала Тео, когда читала это, но в последующих письмах Аарон не упоминал больше о кампании, и она перестала думать об этом.
Первого мая, как бы случайно, он вставил в середину своего письма одно предложение: «Выборы проиграны с большинством голосов: тем лучше». Таким образом, это дело показалось ей неважным. Там всегда будут выборы и политические соперничества, ну, в следующий раз будет лучше.
Она больше была заинтересована планами, которые они строили, обсуждая ежегодное путешествие на Север. Аарон одолжил очередную сумму денег и ухитрился получить отсрочку наиболее строгих кредиторов. Как всегда, получив короткую передышку от денежных проблем, настроение его улучшилось. И он все еще сохранял за собой Ричмонд-Хилл. И что было еще более радостным – они снова могли провести лето вместе: Тео, Гампи и он.
Но потом он вдруг перестал упоминать об этом. Его письма оставались такими же радостными, но на них лежала легкая дымка уклончивости. Похоже, его планы оказались в конце концов неосуществимыми. Это несколько озадачило Тео, но она решила, что это все-таки связано с его финансовыми затруднениями, и, как обычно, не настаивала.
Аарон ничего не писал ей о грозном обмене нотами между двумя поместьями – Ричмонд-Хилл и Грэндж. Атаки Гамильтона не могли больше оставаться незамеченными. В течение многих лет Аарон действительно игнорировал их, считая ниже своего достоинства обращать внимание на сплетни или окольные намеки. Непристойные статьи Читхема вели не обязательно к Гамильтону, но они стали такими грубыми, что, в конце концов, достигли своей цели.
Одна из «шпилек» Читхема, опубликованная в газете, гласила: «Неужели вице-президент погряз так низко, что разрешает оскорблять себя генералу Гамильтону?» Она появилась в середине предвыборной кампании. Аарон, вполне конкурентоспособный, по слухам, пытался выбросить ее из головы, как и остальную клевету. Однако это оказалось не так-то легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Она поднялась, подошла к Джозефу, взяла его руку и прижала к своей щеке. Постепенно он расслабился, выражение его лица изменилось, став слишком знакомым. Он грубо притянул ее к себе.
«Это все, в чем заключается брак, – думала она, – терпеливая привязанность и унизительная покорность тела. Даже с Мерни это со временем превратилось бы в то же самое». Тео отчаянно цеплялась за эту теорию, как за болеутоляющее. Это дало ей возможность выдержать визиты в Клифтон и Хэгли. Это помогало ей писать радостные письма отцу, но оно потеряло свою силу, когда они третьего декабря приехали в Чарлстон. Там она снова встретила Натали, которая нашла в браке не терпимость и послушность, а страстную любовь.
Натали и Томас Самтер прибыли наконец из Франции и привезли с собой новорожденную дочь. Дом Джозефа на Церковной улице был наконец-то готов, и Теодосия была счастлива пригласить гостей в свой собственный дом.
После суматохи приветствий и возбужденного обмена новостями две молодые женщины расположились в гостиной, чтобы получше рассмотреть друг друга.
– Как приятно видеть тебя снова, Тео, – воскликнула Натали. – Ты видишь, как я теперь хорошо говорю по-английски. Что ты думаешь о моем Томе? Правда, он красив?
Тео вежливо согласилась. Она находила, что Томас Самтер приятный молодой человек с милыми манерами, хотя не такое совершенство, каким Натали представляет его. Француженка стала изящнее, ее заостренное лицо сияло, уравновешенность и манеры старой девы исчезли. Она как будто вся светилась от счастья.
– Я счастлива возвратиться сюда, в дом Тома, хотя я была бы с ним счастлива где угодно. Брак это небеса. Правда, Тео? – Она помолчала немного. – А ты счастлива с Джозефом? Он, кажется, в восторге от тебя?
– Да, конечно, – сказала Тео быстро.
– И он такой богатый, твой Джозеф, – добавила Натали смеясь. – Этот прекрасный городской дом и все ваши плантации… Мы не так богаты, но это ничего не значит для меня. – Она неожиданно наклонилась вперед. – Господь наградил меня во всех отношениях. Мой любимый муж, мой ребенок и теперь… – она засмеялась.
– Еще один, так скоро! – воскликнула Тео, пораженная.
Она не могла узнать чопорную Натали, особенно когда та радостно ответила:
– Почему нет? Что может быть лучше, чем жить с человеком, которого ты любишь, и рожать ему детей?
Тео не ответила. На мгновение она возненавидела Натали. Как можно быть такой невероятно довольной собой? Ей стало стыдно за свое раздражение, и она терпеливо выносила восторженные речи Натали в течение недели, которую они провели вместе в Чарлстоне. Ее несколько удивило, что молодые Самтеры стали сразу чрезвычайно популярны, в то время как молодые Элстоны, владевшие значительно большим состоянием, не могли этого добиться.
«Наверное, в какой-то мере это моя вина, – думала Тео устало, – всегда так, но я ничего не могу поделать».
Ей было жалко расставаться с Натали, когда Самтеры уезжали в свой дом в Статсбурге, но вернуться в Вэккэмоу было уже облегчением. Она уже была не очень несчастна. Ее жизнь протекала спокойно. Были маленькие радости – новые книги из Англии, рождественский вечер для Гампи и, как всегда письма от Аарона.
В феврале Аарон стал кандидатом в губернаторы штата Нью-Йорк. Он написал об этом Тео, добавив, что Гамильтон интригует против него. «Естественно», – сердито думала Тео, когда читала это, но в последующих письмах Аарон не упоминал больше о кампании, и она перестала думать об этом.
Первого мая, как бы случайно, он вставил в середину своего письма одно предложение: «Выборы проиграны с большинством голосов: тем лучше». Таким образом, это дело показалось ей неважным. Там всегда будут выборы и политические соперничества, ну, в следующий раз будет лучше.
Она больше была заинтересована планами, которые они строили, обсуждая ежегодное путешествие на Север. Аарон одолжил очередную сумму денег и ухитрился получить отсрочку наиболее строгих кредиторов. Как всегда, получив короткую передышку от денежных проблем, настроение его улучшилось. И он все еще сохранял за собой Ричмонд-Хилл. И что было еще более радостным – они снова могли провести лето вместе: Тео, Гампи и он.
Но потом он вдруг перестал упоминать об этом. Его письма оставались такими же радостными, но на них лежала легкая дымка уклончивости. Похоже, его планы оказались в конце концов неосуществимыми. Это несколько озадачило Тео, но она решила, что это все-таки связано с его финансовыми затруднениями, и, как обычно, не настаивала.
Аарон ничего не писал ей о грозном обмене нотами между двумя поместьями – Ричмонд-Хилл и Грэндж. Атаки Гамильтона не могли больше оставаться незамеченными. В течение многих лет Аарон действительно игнорировал их, считая ниже своего достоинства обращать внимание на сплетни или окольные намеки. Непристойные статьи Читхема вели не обязательно к Гамильтону, но они стали такими грубыми, что, в конце концов, достигли своей цели.
Одна из «шпилек» Читхема, опубликованная в газете, гласила: «Неужели вице-президент погряз так низко, что разрешает оскорблять себя генералу Гамильтону?» Она появилась в середине предвыборной кампании. Аарон, вполне конкурентоспособный, по слухам, пытался выбросить ее из головы, как и остальную клевету. Однако это оказалось не так-то легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109