Отдохнет, наберется сил, и можно рискнуть!
Они повернули назад. Миранда обратила внимание, что ее временное пристанище не охраняется. Интересно почему? Потому, наверное, что никому и в голову не приходит отсюда бежать. А зачем, собственно? Разве рабыням ведома другая жизнь? Запросы невелики. Сыты, и ладно!..
«Хорошо, что моя комната на первом этаже. Как-нибудь ночью выскользну — никто и не хватится! — размышляла Миранда. — А где у них кухня? Без еды и воды я пропаду…»
Последующие два дня ничем не омрачили ее приподнятого настроения. Марья потчевала разносолами, Саша развлекал — то приглашал на прогулку, то предлагал сыграть партию в шахматы. На второй день после приезда юбку и блузку забрали. Теперь на ней был какой-то балахон до пят. Саша объяснил, что это сарафан. В нем Миранда чувствовала себя не так скованно, как в черной нелепой юбке и кофте с глубоким вырезом.
На третий день, когда они с Сашей пошли гулять, он не повел ее, как обычно, на берег, а свернул в яблоневый сад.
Ветки гнулись под тяжестью созревающих яблок. — Воздух был наполнен их ароматом.
— Скоро осень, — г вздохнула Миранда, вспомнив славный Виндсонг.
Саша промолчал. Они вышли на поляну, всю сплошь в цветах. С краю виднелось невысокое строение.
— Что там? — спросила Миранда.
— Сейчас узнаешь, — улыбнулся Саша.
В доме оказалась всего лишь одна комната. В ней царил полумрак. Миранда огляделась. Увидела камин. Хотела было спросить у Саши, чей это дом, но услышала, как за спиной захлопнулась дверь, — Саша! — позвала она.
Сердце неистово заколотилось в груди.
— Мирашка, ты уж извини меня! — услышала она из-за двери. — Если бы сказал, что сегодня впервые встретишься с Лукой, ты бы не пошла.
Страх мгновенно уступил место гневу.
— Негодяй! — закричала она. — Сейчас же открой дверь!
— Нет, Мирашка! Не проси, не открою. Ты вполне оправилась после дороги, и чем скорее приступим к делу, тем быстрее я вернусь к Алексею Владимировичу. Дело в том, что я смогу уехать лишь тогда, когда ты родишь ребенка. Понимаешь, сколько придется ждать!
— Этому не бывать! Ваш Лука до меня не дотронется. — , Миранда была на грани истерики. — Я ему глаза выцарапаю! Так и знай! А попытается изнасиловать, оторву причиндалы, чтобы впредь неповадно было!
— Мирашка, не глупи! Ничего ты ему не сделаешь. Лука — сильный мужчина.
Миранда колотила в дверь кулаками до тех пор, пока не разбила в кровь костяшки пальцев. Вдруг ей показалось, будто в комнате кто-то есть. Она испуганно обернулась. Затаив дыхание, таращилась в темноту и прислушивалась, но так ничего и не услышала.
— Саша! — позвала Миранда.
Ни звука… Саша ушел.
Только теперь Миранда разглядела, что единственным предметом меблировки была низкая кровать с веревками вместо пружин и тонюсеньким матрацем. Она подошла и без сил опустилась на край.
Какая жесткая, подумала она. Впрочем, мягкой она и не должна быть — не для отдыха сюда поставлена. Миранда поежилась. В комнате не было ни одного окна. Тусклый свет угасающего дня проникал лишь сквозь многочисленные щели. Становилось все темнее и темнее. Она поняла, что надвигается ночь, и ей стало страшно. Миранда заплакала. Сначала тихонько, потом все громче и громче, пока в изнеможении не забылась чутким сном.
Проснулась она внезапно. В комнате стало чуть светлее, и Миранда подумала, что, вероятно, взошла луна. Ей снова показалось, будто она не одна. Прислушалась, стараясь не шевелиться. Пусть думают, что она спит, может, оставят в покое. Вновь накатил страх. Она вздрогнула. Наконец нервы не выдержали, и Миранда всхлипнула.
— Боишься? — раздался низкий ласковый голос. — Мне сказали, что ты не девственница. Чего же ты боишься? Я тебе не причиню боли.
Она увидела темную, гигантских размеров фигуру в углу, рядом с дверью. Колосс сделал шаг, другой…
— Не смей! — Голос Миранды сорвался до крика. — Не двигайся! Не подходи!
Он остановился.
— Меня зовут Лука, — сказал гигант, — Скажи, почему ты так напугана?
— Я не могу делать то, что они хотят, — сказала она тихо. — Меня украли. Я замужем. Я не рабыня. Пойми это!
— Была… Ты не была рабыней, но теперь ею стала. Трудно с этим смириться. Уж я-то знаю! — Он говорил на хорошем французском.
— Откуда тебе знать! Разве ты не раб от рождения? — задала она вопрос, ибо любопытство оказалось сильнее страха.
— Нет! Я родился свободным. Я и мой брат Павел, мы жили на севере Греции. Наш отец был православным священником. Когда мне было двенадцать, а брату четырнадцать, умерла мама. Вскоре отец женился. Мара была красавицей, но развратной до мозга костей.
Отец, конечно, об этом не догадывался. И года не прошло, а она уже спала и со мной, и с братом. Отец отчего-то начал чахнуть и вскоре умер. Думаю, она подсыпала яд в еду, но тогда я об этом не догадывался. У сладострастной мачехи была взрослая дочь. Уродина, каких поискать! И вдруг выясняется, что она просватана за старшего сына местного богача. В нашей деревушке в те дни ни о чем другом не говорили, как только об огромном приданом, которое Мара обещала богатею за свою Дафну. А мы недоумевали, где она наберет такую сумму. Между тем мачеха продолжала спать с нами.
И вот однажды — до свадьбы оставалась неделя — появляется в деревушке конный отряд. Как оказалось, работорговцы. И наша милая мачеха продала нас за кругленькую сумму. Вот вам и приданое!
Я подслушал, как она торговалась с их главным. Не пожалеете, говорила она, оба трахаются не хуже жеребцов. Мол, сама обучила. Какова, а? Да еще похвалялась, мол, за прошедший год сделала от нас семь абортов!
…. — Какой ужас! — воскликнула Миранда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146