Но он не мог вести себя сдержанно. Его душа пела от радости. Он обнимал Синтию, и было совершенно не важно, почему и каким образом это случилось. Он был опьянен счастьем.
Однако его скоропалительное предложение не произвело впечатления на Синтию. Она не выразила негодования, но и не подставила лицо для еще одного поцелуя. Она просто сидела, и было похоже, что она вообще не слышала что он сказал. Потом она вздохнула.
— Нам пора возвращаться.
— Нет, не пора, — твердо заявил Дерек. — Ты не можешь вот так просто проигнорировать предложение выйти замуж.
Признаю, я его сделал не так, как полагается. Но слова были сказаны. На них нужно ответить.
На ее губах появилось бледное подобие улыбки.
— Я не была уверена, правильно ли я их поняла. У меня какой-то туман в голове.
— У меня вообще-то тоже. — Он выпрямился и, взяв ее за плечи, повернул к себе. Выражение ее лица было печальным, в глазах затаилась грусть. Сердце Дерека дрогнуло. С безудержной нежностью он обхватил ладонями ее лицо. — Но с каждой минутой мое сознание все больше проясняется, — прошептал он взволнованно. — Синтия, я люблю тебя.
Она вздрогнула. В глазах промелькнул страх.
— Нет!
— Да! — Он был в этом совершенно уверен. — Я не понимаю почему, но я люблю тебя.
— В таком случае ты должен забыть об этом. Должен перестать любить меня, — тусклым голосом повторила она. — Так же, как и я вынуждена прекратить думать о тебе. — Она посмотрела ему прямо в глаза и попыталась улыбнуться. — Думаю, это будет не так уж трудно. Мы ведь совсем не знаем друг друга. Наши пути никогда не пересекались. Мы можем каждый жить своей жизнью и никогда больше не вспоминать друг о друге.
По ее глазам он понял, что она говорила серьезно. Нахмурив брови, он попытался ее разубедить.
— Все, что ты говоришь, — вздор. Я знаю, у нас не было шанса как следует познакомиться. Но то, что внезапно произошло между нами, — реально. Мы не можем это отмести.
Не можем притвориться, что этого не было.
— В таком случае мы должны это забыть.
— Я пытался это сделать в течение трех лет, — с непривычным для себя пылом воскликнул он. — А ты — разве нет?
Она закрыла глаза, чтобы он не увидел, как ей больно.
— Да, — прошептала она, опять вздохнула и устало потерла лоб. — Во что я превратила свою жизнь…
В конце коридора открылась дверь, осветив их убежище. Леди Баллимер, вглядываясь в темноту, держала над головой лампу. Увидев сидящих в темноте бок о бок Синтию и Дерека, она всполошилась.
— Синтия, тебе плохо?
Дерек вежливо встал.
— Я нашел ее здесь минуту назад. Она стояла, прислонившись к стене. Я решил, что она должна сесть. Но сейчас, по-моему, ей уже лучше.
— Да, — чуть слышно произнесла Синтия. — Благодарю вас, мистер Уиттакер. — Она позволила ему помочь ей подняться.
— Боже милостивый. — Леди Баллимер с подозрением смотрела то на бледное лицо Синтии, то на Дерека. — Боже милостивый, — повторила она и взяла дочь за руку. — Моя бедняжка. — Она потрогала тыльной стороной ладони лоб Синтии, чтобы убедиться, что он не горячий. — Я уже днем заподозрила, что ты не совсем здорова.
— Просто немного болит голова, мама. Мне, наверное, лучше подняться к себе и лечь.
— Конечно, любовь моя. Так и сделай. — Леди Баллимер оттащила дочь от Дерека, а потом взглянула на него через плечо. Ему показалось, что температура в коридоре упала не менее чем на десять градусов. — Я бы попросила вас, мистер Уиттакер, извиниться за нас перед остальными.
Дерек склонил голову:
— Разумеется. Надеюсь, что утром леди Синтии будет лучше.
— Я уверена, что завтра я буду чувствовать себя как обычно, — без всякого выражения сказала Синтия.
Дерек понял намек. Чувствовать себя лучше и как обычно не обязательно означало одно и то же. В смятении он смотрел, как дамы направились к лестнице. В одной руке леди Баллимер высоко держала лампу, а другой крепко обнимала за талию Синтию, направляя ее шаги.
Как странно. Он признался в любви, и ему было сказано, что его любовь не осталась без ответа. Это должно было бы вселять радость и надежду. Однако он ощущал смутное беспокойство. Ему не понравилось, с какой покорностью Синтия позволила матери увести себя. В этом было что-то слишком пассивное и безличное. Что-то, не предвещавшее ничего хорошего. Он был в этом уверен.
Он смотрел, как Синтия поднимается по лестнице, как шаг за шагом все больше отдаляется от него. С нею исчез и свет, и Дерек оказался один в коридоре, показавшемся ему еще более темным и холодным.
Глава 7
— Выпей свой шоколад, любовь моя.
Леди Баллимер, шурша халатом, опустилась в кресло на длинных тонких ножках, стоявшее у окна в спальне Синтии. Утреннее солнце проникало из-за ее спины в комнату, освещая нестерпимо ярким светом кровать Синтии.
Синтия прикрыла глаза рукой:
— Какое сегодня ослепительное солнце! Мама, не могла бы я попросить тебя…
Леди Баллимер немного помедлила, постучав длинным ухоженным ногтем по подлокотнику.
— Ладно, — наконец сказала она, встала и с видимым неудовольствием задернула занавески. — Хотя мне кажется, что солнце тебе не повредит.
Синтия почувствовала, что одержала пусть маленькую, но победу. Она определенно оказалась бы в проигрыше, если бы ей пришлось, ослепленной ярким светом, смотреть в лицо матери, остававшееся в тени. Она откинулась на высоко взбитые подушки и стала послушно пить маленькими глотками шоколад из крошечной чашки.
— Спасибо, мама.
Леди Баллимер вернулась в кресло. Теперь, когда в глаза Синтии больше не бил яркий свет, она увидела, что ее мать была явно взвинчена, что с ней случалось крайне редко.
Когда она заговорила, ее голос был напряженным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88