— Из его груди вырвался короткий невеселый смешок. — Даже на расстоянии слышать все это невыносимо.
Мистер Эллсуорт ужаснулся.
— Сочувствую вам, Уиттакер. Почему бы вам не посидеть здесь с нами? Они же позовут нас, как только ребенок появится на свет.
— Нет, — покачал головой Дерек, — я должен быть там.
На тот случай, если понадоблюсь Натали.
Мистер Эллсуорт хмыкнул не то сочувствующе, не то презрительно.
— Но вы же ничем не можете помочь, Уиттакер. Вы же всего-навсего ее брат.
— Я знаю. — Дерек стиснул зубы и помолчал. Он встал и поставил на стол чашку. — Боюсь, у меня нет аппетита. Извините. Я вернусь, когда буду лучше себя чувствовать.
Натянуто улыбнувшись Синтии, он слегка поклонился и вышел.
Мистер Эллсуорт скрестил на груди руки.
— Увольте, но я не понимаю, какая Уиттакеру польза от того, что он слоняется по коридору. Так можно довести себя до безумия.
Синтию так и подмывало сказать мистеру Эллсуорту, что он болван. Но она стиснула руки на коленях и постаралась говорить вежливо.
— Он не хочет в этом признаваться, мистер Эллсуорт, но вы же знаете, что леди Малком послала за ним на прошлой неделе, потому что неважно себя чувствовала. Он не простил бы себе, если бы упустил шанс попрощаться с ней.
Мистер Эллсуорт выпучил глаза, а Ханна вздрогнула и прикрыла ладонью рот. Синтия смутилась и покраснела.
— Возможно, мне не следовало этого говорить. И конечно, все полагают, что опасности почти нет. Но я думаю, что именно поэтому мистер Уиттакер хочет быть как можно ближе к дверям спальни леди Малком.
— Бедный мистер Уиттакер. — Глаза Ханны наполнились слезами. — Что за ужасная мысль!
— Не переживайте так, моя дорогая Ханна, — серьезно сказал мистер Эллсуорт. — Ведь леди Синтия думает, что опасность невелика. И что бы ни случилось с леди Малком, вы должны направить все свои силы на то, чтобы поправиться.
— Я совершенно здорова, — заявила Ханна. — Что такое больная коленка? Сущий пустяк! Я ни о чем другом не могу думать, как о бедной тете Натали.
Это, конечно, было благородно со стороны Ханны, но Синтии пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку. Мысли Ханны действительно были полностью заняты, но не мыслями о страданиях тети. Несмотря на временное недомогание, она просто купалась в безраздельном внимании и сочувствии Джона Эллсуорта.
Беспомощность Ханны явно стала предметом забот и — интереса мистера Эллсуорта. Он сидел справа от нее, придвинув стул к дивану, на котором она лежала, и почти не спуская с нее глаз. Синтии казалось забавным наблюдать за тем, как внимательно он смотрел на Ханну, как был готов выполнить любое ее желание. Не холодно ли ей от ледяного компресса? Он вскочил и раздул огонь в камине. А теперь стало слишком жарко? Он откинул плед, прикрывавший ноги Ханны. Ей опять холодно? Плед вернулся на свое прежнее место. Лучи солнца, пробившиеся сквозь окно, упали ей налицо. Он подбежал к окну и задернул шторы так, как она просила, оставив немного света. Каждые четверть часа он — забирал у нее компресс со льдом и подавал новый — в точном соответствии с инструкцией хирурга.
Это было поистине удивительное зрелище. Синтия вспомнила, как Ханна ей рассказывала о постоянном внимании к ней Джона, когда она в детстве болела скарлатиной, и улыбнулась про себя. Если хвори и ушибы выявляют в характере Джона Эллсуорта самое лучшее, то не пройдет и десяти лет, как он превратит Ханну в инвалида. Воображаемого. Конечно, если женится на ней. От этой мысли у Синтии по спине пробежали мурашки. Если мистер Эллсуорт и дальше будет ходить перед Ханной на задних лапках, мама непременно это заметит, и тогда не миновать бури.
Синтия ни на минуту не сомневалась в том, что мать возложит на нее всю вину за такой поворот событий. Мама пребывала в полной уверенности, что стоит Синтии поманить пальчиком, и любой мужчина, кто бы он ни был, окажется у ее ног. И эту веру не могли поколебать даже многочисленные случаи, когда этого не происходило. Мама твердо верила в превосходство дочери над любой другой девушкой на выданье. Но ее ожидания то и дело играли с ней злые шутки.
Синтия нахмурилась и, глядя в окно на темнеющее небо, стала размышлять. Самый лучший способ избежать скандала — это найти какого-нибудь другого джентльмена, который был бы приемлем и для нее, и для ее семьи и которого она могла бы сразу предложить в качестве замены мистеру Эллсуорту. Но кого? По-настоящему богатых людей было так мало, а те, с которыми она уже была знакома, хотя и восхищались ею, серьезных намерений не имели. Кроме сэра Джеймса Файли, конечно. И если подумать, можно было бы назвать еще нескольких джентльменов того же круга. Пожилые мужчины, все еще цепляющиеся за атрибуты прошлого века. Мужчины с испитыми лицами, тягучими голосами, вялыми движениями и хищными улыбками. При воспоминании о них Синтию передернуло. Ничего, кроме отвращения, они у нее не вызывали.
Ее задумчивый взгляд снова остановился на мистере Эллсуорте. Из мужчин, которых мать велела ей поощрять, он был лучше всех. Это правда. Как жаль, что в него влюблена Ханна. И что появился Дерек.
В конечном счете, поскольку действительно появился Дерек, она должна была бы радоваться тому, что Ханна любит мистера Эллсуорта. Было бы труднее оправдать перед матерью свой отказ от него, если бы у нее не было другой причины, кроме своих собственных чувств. Посмеиваясь, она наблюдала за тем, как мистер Эллсуорт в сотый раз взбивал подушки под головой Ханны. Она была почти уверена, что когда-нибудь — может быть, не в этом году и не в следующем — наступит день, когда мистер Эллсуорт женится на Ханне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88