Ты ведь сама имела случай в этом убедиться. А этот твой Фортье, судя по всему, пройдоха, каких поискать. Послушай, а не лучше ли было бы рассказать обо всем Локвуду? Он так отделает этого французишку…– Не могу, – потупилась Лаура. – Мне стыдно.– Брось, дорогая, что за церемонии?! Этот мерзавец заслуживает того, чтоб его хорошенько вздули. Гнусный шантажист. Тебе-то чего стыдиться? Или ты имеешь в виду свою маман?Лаура стиснула руки. Она и в самом деле стыдилась матери. Как же были правы бабушка и дедушка Ланкастеры, которые всегда относились к невестке с подозрением и прохладцей. Она бежала из Парижа во времена Террора, а как овдовела, снова туда вернулась. Она рвалась назад, к веселой, разгульной жизни, которая значила для нее куда больше, чем единственная дочь.– Вот, возьми-ка мятную конфетку. – Селия открыла бонбоньерку и чуть ли не силой втолкнула в рот подруге леденец. – Это мне душка Чарли подарил. Верь в Рекса, дорогая. Он все расчудесно устроит, и ты больше никогда в жизни не увидишь этого Фортье, будь он неладен.– Спасибо тебе. – Лаура вымученно улыбнулась. – Так хочется, чтобы все это поскорее осталось позади. А после я вернусь домой.Несколько минут подруги просидели молча. За окнами стемнело. Сквозь освинцованные стекла в комнату проникал дымчато-серый свет сумерек.– Выходит, ты все уже решила? – нарушила молчание Селия.– Насчет Рекса?– Да нет же, насчет Локвуда.– Не понимаю, о чем ты.– Прекрасно понимаешь, – усмехнулась Селия. – Ты ему небезразлична. Судя по всему, он тебе тоже. Так за чем же дело стало?– Ох, что ты все мучаешь меня такими вопросами? – Лаура со вздохом подошла к окошку и стала следить за снежинками, кружившимися в воздухе. – Граф женат.– Сто раз тебе говорила, это его достоинство, а вовсе не недостаток. Что тебя ждет в твоей Америке? Выйдешь там замуж за фермера, нарожаешь кучу детишек и станешь этакой клушей… Фу!В словах Селии звучала жестокая правда. Лаура понурилась.– Почему именно за фермера? – слабо улыбнулась она.– Ну за купца, какая разница. Главное, ты все время будешь вспоминать Локвуда и тосковать по нему. Ты будешь в ужасе ждать очередного шантажиста, который расскажет твоему благочестивому мужу правду о маман.Лаура подошла к шезлонгу, на котором полулежала Селия. Сев рядом с ней, она вполголоса произнесла:– Ты права, дорогая, тысячу раз права. В Америке меня никто не ждет. Там, где я выросла, все наверняка изменилось. Да и я сама стала другой. Но мысль о возвращении помогала мне выстоять, я с ней так свыклась. Она придавала мне сил все эти годы. Я только об этом и грезила.– А теперь мечтаешь о другом, – смеясь, заявила Селия. – И нынешняя твоя мечта вполне может сбыться. – Она плутовато подмигнула. – Он сейчас внизу, но скоро придет сюда. Не отталкивай его, уступи его и своим желаниям.Она выбежала из комнаты, и Лаура осталась одна, так ничего и не успев возразить подруге. Остаться с Джулианом Норклиффом, лордом Локвудом, для нее было столь же нереально, как и вернуться к прежней благополучной и беспечальной жизни в родной Виргинии.Джулиан направился на второй этаж, в комнату, которую делил с Лаурой. Уже совсем стемнело. Он выиграл в карты несколько сот фунтов, изрядно опустошив карманы гостей Белгрейва, и сам не мог понять, как это ему удалось. Играл он рассеянно, мысленно обращаясь к Лауре.Вот и теперь, остановившись у двери в спальню, он в который уже раз подумал, как несправедлива судьба, навязавшая ему в жены ту, которую он презирает. Элинор лишила его возможности назвать своей прелестную Лауру. Женщины эти несхожи между собой, как небо и земля. Элинор лжива, развратна и эгоистична, а Лаура правдива, целомудренна и великодушна. Даже Крэнфорду она пришлась по душе, а уж угодить напыщенному дворецкому мало кому удавалось.Джулиан открыл дверь. Лаура, стоявшая у камина, обернулась к нему. Отсветы пламени золотистыми искрами рассыпались по ее густым локонам, простое белое платье с вышитым лифом и золотистым поясом выгодно оттеняло матовую белизну ее кожи.– Вы довольны игрой? – спросила она, но голос ее заглушило биение его сердца.– Вы распустили волосы. – Голос его был хриплым от волнения. Ему безумно хотелось погрузить ладони в шелковый водопад этих волос, а после зарыться в них лицом.– У меня начиналась мигрень. Я вытащила шпильки, и все прошло… Вам нехорошо?– Напротив, я давно так великолепно себя не чувствовал. – Размашистым шагом он подошел к Лауре и заключил ее в свои объятия. Она запрокинула голову, пристально взглянув на него широко распахнутыми зелеными глазами, и едва слышно вздохнула. Казалось, она покоряется неизбежному.Отбросив привычную сдержанность, он позабыл о самоконтроле и дал волю чувствам, крепко прижав ее к себе и впившись губами в ее губы. Она не противилась его ласкам. От нее исходил упоительный аромат роз и мяты. Он раздвинул языком эти полные, мягкие, податливые губы и стал нежно ласкать ее небо, десны, внутреннюю поверхность щек. Осмелев, Лаура коснулась своим языком его губ. Ладонями она поглаживала его спину, потом скользнула вниз и обхватила его за талию. Не без труда подавив желание овладеть ею прямо на полу, он подхватил ее на руки и понес к кровати.Распростершись на пуховой перине, она протягивала к нему руки и смотрела на него так призывно, ласково и кротко, что у него защемило сердце. Он хриплым шепотом проговорил:– Я постараюсь не сделать тебе больно.– Я знаю, – кивнула она.От этих простых слов, произнесенных с нежной улыбкой, глаза его увлажнились. Она вручала ему свой дар с безграничным доверием и со столь же безграничной любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81