— А известно ли тебе, что мне на это наплевать?Она стала было укорять Эйрика за такую расточительность, но замолкла, увидев, как он запрыгал на одной ноге, потом на другой, — это он снимал башмаки, после чего стал стягивать через голову рубаху. Глаза его сверкали диким огнем, он неотрывно смотрел на нее. Не в силах отвести от него взора, она смотрела, как он развязал штаны и сбросил на устилавший пол тростник, а потом небрежно перешагнул через них.Без стеснения взяв в руку свое затвердевшее орудие любви, он сказал низким, сдавленным голосом:— Ты видишь, как сильно я хочу тебя, жена? Хочешь ли ты меня хоть вполовину этого?Вдвое сильней, подумала Идит, чувствуя в потайной своей сердцевине горячий, липкий сок. «О Господи».— Разденься, Идит, — попросил он тихо и хрипло. — Я хочу посмотреть, как ты раздеваешься.Идит удивлялась себе, как легко согласилась на его просьбу. Робко сделав несколько шагов от двери, она развязала пояс своей гунны, и та упала на пол. Пальцами ног сбросила кожаные башмаки, а потом сняла тунику и нижнюю рубашку.Ей бы смутиться, когда она, обнаженная, предстала перед мужчиной, но этого не случилось. Эйрик был не просто мужчина. Он был ее муж. А удовольствие, которое она видела на его лице, когда его глаза шарили по ее телу, радовало ее.— Ты прекрасна, Идит, — сипло прошептал он. И Идит вправду почувствовала себя красавицей, впервые за много, много лет.— Дотронься пальцами до сосков, Идит, — попросил он, все еще не приближаясь к ней. — И представь, что это я тебя трогаю. Мне хочется увидеть наслаждение на твоем лице.— О, — тихо прошептала она, но сделала так, как он просил, и едва не пошатнулась от острого желания, которым налились ее груди.— Теперь оставь одну руку на груди, а другой дотронься до тех волос, что внизу. И скажи мне, что ты почувствуешь.Идит почувствовала, как жаркая волна захлестнула ее лицо и плечи.— Желание, — смущенно произнесла она.— Это твое тело само готовится для меня, Идит, — с трудом проговорил он и подошел вплотную.Она хотела обнять его за шею и привлечь к себе для поцелуя, однако он не позволил ей этого сделать.— Нет, радость моя, на этот раз мы не будем спешить… все произойдет очень медленно. — Он слегка поцеловал ее в губы, взял за руку и отвел к узкому окну. — Встань здесь, — приказал он, указывая на место у стены, на которое падал из окна свет. Взял ее руки и положил ей на шею, так, чтобы пальцы сцепились на затылке.— О, я не знаю, понравится ли мне это, — запротестовала она. — Давай лучше ляжем в постель, Эйрик.— Нет, не сейчас. Сначала мы поиграем.— Поиграем? — переспросила она.— Да, в перышко.— Я не понимаю.— Поймешь. Поймешь.— А что я получу, если выиграю?— Меня.Она насмешливо засмеялась:— А что получишь ты, если одержишь победу?— Тебя.Ее брови удивленно нахмурились.— Ведь это одно и то же, не так ли?— О нет, тут существует большая разница. Игра очень интересная. Итак, во-первых, ты не должна убирать пальцы с шеи. Ни на чуточку. Или ты проиграла. А я не смею прикасаться к тебе ничем, кроме перышка, ни губами, ни руками, иначе проиграю.— А как я узнаю, что выиграла?— Если ты познаешь тот самый «экстаз». — Он широко улыбнулся, словно был самым умным человеком на свете.— Экстаз? — пропищала она. — От перышка? Ты уверен в этом? Ты уже делал так прежде?— Никогда, но я абсолютно уверен.Затем он поднял перо, которое она уронила на пол, и начал водить им по ее бровям, носу, родинке, краям губ. Она со вздохом закрыла глаза, а восхитительные ласки все нарастали.— Нет, ты должна держать глаза открытыми, — сказал он. — Это тоже одно из правил.— О! — подозрительно возразила она. — Правила меняются, что ли, по ходу игры?— Возможно. — Он передвинулся к внутренней стороне ее поднятой руки, провел под мышкой, обвел грудь. Она затаила дыхание и ждала. Круги становились все меньше и меньше, сходясь к середине груди.— Тебе хочется, чтобы я дотронулся до того места? — искушающим тоном прошептал он.— Я умру, если ты этого не сделаешь.— Ну, мы не можем себе позволить иметь мертвую невесту в брачную ночь, верно? — засмеялся он и провел кончиком пера взад и вперед по затвердевшему соску. Ее руки едва не расцепились от сокрушительного наслаждения, охватившего ее.— Расскажи мне, — пробормотал он осипшим от страсти голосом, переходя к другой груди. — Расскажи мне, что ты чувствуешь.— Боль. Пульсацию. Мне очень хочется…— Хочется чего, радость моя?— Твоих губ… чтобы поцеловали, наверное… ох, я не знаю.— Скоро, Идит, скоро. Нет, не закрывай глаза. Помни правила.Она заставила себя открыть глаза и поглядела вниз, где перо-мучитель двигалось к животу и внешней части бедра.— Почему на твоей мужской штуке выступили синие вены? Тебе больно?Эйрик издал глоткой странный звук и оперся рукой о стену, закрыв на мгновенье глаза, словно набираясь сил. Когда он открыл их снова, Идит спросила его с понимающей улыбкой:— А тебе правила разрешают закрывать глаза?— Да, кокетка, — ответил он, покачав головой.У Идит уже не было сил дразнить его, когда Эйрик дотронулся пером до ее женских волос. Встав перед ней на колени, он попросил ее раздвинуть ноги, и Идит подчинилась, обезумев от желания, когда вся бурлившая в ее теле кровь, казалось, собралась на одном крошечном островке чувственности. При помощи пера он убрал завитки с ее складок и сказал ей, какая она там.Игра продолжалась. Идит начала беспомощно стонать, особенно если он заставлял перо трепетать, как птичьи крылья. Боль в грудях и женских складках росла и росла, готовая прорваться, и Идит выгнула бедра вперед, ее ноги напряглись, а Эйрик все убыстрял движения пера, щекотал им все быстрей и быстрей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120