— завизжала госпожа Бойл. Бренча ожерельями, взметая юбки, она закружилась по комнате и подбежала к вошедшей. Лицо ее горело от удовольствия. — Не обращай на них внимания, Уна. Это компания ирландцев, прибывших ко двору: такие же глупые индюки, каких ты оставила в Донеголе. На них и глядеть-то не стоит. Джентльмены, это моя племянница Уна О'Дуайер, приехала из Ирландии погостить у старой тетки и подцепить себе в мужья какого-нибудь придворного щеголя — уж об этом-то я позабочусь. Уна, девочка моя, это О'Лайам-Роу, вождь клана. Не подходи слишком близко, наступишь на усы… а это господин Баллах, его секретарь. Ты бы слышала, как он складно врет. Может, наверное, срифмовать крысу с вечной погибелью, не хуже самого Сенчана Торпеста 7).Оправив синее шерстяное платье, девушка села, устремила спокойный взгляд на ирландцев и сказала по-гэльски, обращаясь к обоим:— С давних времен оллавы разбежались по лесам. Что, снова пришла их пора?С переменой языка беседа утратила теплоту. Мастер Баллах кашлянул и под взглядом О'Лайам-Роу удобнее устроился на стуле, расправил свои лоснящиеся короткие штаны и вежливо ответил по-английски:— Пропорция, полагаю я, такова: один оллав на населенную и унавоженную четверть мили. Если оллавов не хватает, значит, условия не соблюдены.Ясные глаза молодой женщины обратились на О'Лайам-Роу.— Мне говорили, что у принца Барроу есть бард по имени Патрик О'Хоули.— Вам говорили правильно, — спокойно ответил О'Лайам-Роу. — Но он чисто как медведь в берлоге. Посадите Патрика О'Хоули на корабль и покажите хоть самого святого Петра — все равно поднять ему веко не смогут четверо дюжих мужиков с крючьями.Уна презрительно сморщилась:— У него морская болезнь.— Да, и к тому же он только бард, но не учился как следует, хотя в уме ему и не откажешь, а вот мастер Баллах хорошо знает все правила и каноны: приятные хвалы истекают из уст его, а к нему стекаются богатства. Но попробуйте-ка придержать его жалованье — сатиры так и посыплются из него, как голые мужики из ирландской парилки.Такой вот опасный оборот приобрела беседа, когда Робин Стюарт подошел к дверям и попросил позволения одолжить или купить для О'Лайам-Роу новую сбрую. Прежняя была слишком стара и запущена, а соленый воздух моря вовсе доконал ее; так что практически не на чем было ехать в Руан.С тайным облегчением лорд д'Обиньи ушел, уводя с собой О'Лайам-Роу, и голос с ирландским акцентом зазвучал по коридору: принц пустился в бесконечный рассказ о фантастическом долголетии пресловутой сбруи. Госпожа Бойл втащила в комнату Робина Стюарта и закрыла дверь.— Иди-ка сюда, ради всего святого, да расскажите мне, вы двое, об этом витязе из Слив-Блума. Слышала я, что он странный, но не до такой же степени.Она налила всем вина, и Тади Бой, отдавая ему должное, почти дошел уже до своего нормального состояния. Он разговорился.— Вы же сами видели. Что тут еще скажешь? Беда О'Лайам-Роу в том, что он родился принцем и вождем большого клана, а не маленьким чудаком-книжником, у которого есть жена, пенсион и домик, где день-деньской снуют ученики-философы. Я встретился с ним в его замке, мокром каменном мешке, полном крыс. Он вас заговорит до смерти, о чем бы речь ни зашла: голова его набита самыми разными сведениями. И конечно, я в жизни не видал такого увальня. Большой его палец не знает, что делает указательный.Стюарт ухмыльнулся. Тади Бой нерешительно поднял свой кубок в сторону девушки, которая не сводила глаз с его лица, выпил и с треском поставил кубок на подлокотник кресла. Тут госпожа Бойл сказала:— Ты-то сам, мы слыхали, довольно шустрый и ловко лазаешь по канату. Вас теперь заставляют и в игры играть, в этой вашей школе? Что правда, то правда: учитесь вы долго…Она залилась визгливым смехом. Девушка даже не улыбнулась.— Учат нас бегать быстрее ветра: это в нашем ремесле основное, — с горечью проговорил Тади Бой. — А когда служишь такому, как принц Барроу, было бы еще хорошо и удобно делаться невидимым.Уна О'Дуайер встала. Бесшумно, по-кошачьи, она пересекла комнату и забрала пустой кубок из вялых рук Тади Боя.— Зачем было ехать с ним во Францию? — спросила она. — Сочинять сатиры в обмен на дармовую выпивку?— Дармовую, разве? — сказал Тади. — А я-то думал, что заплатил за все.— Парень хочет пообтесаться, — примирительно изрекла госпожа Бойл.— Пообтесаться! Когда О'Лайам-Роу рядом торчит, как пришитый, и язык у него болтается, как трещотка у прокаженного.— Баллах здесь ищет прибежища, — ухмыляясь, заметил Робин Стюарт. — Он вам будет рассказывать, будто приехал заработать денег, о все дело в женщинах, поверьте мне.— А как у О'Лайам-Роу с женщинами? — спросила Уна О'Дуайер у Тади.Господин Баллах вышел из себя:— Я что, ясновидящий? Неделю я прожил у него в замке, и там не было никаких женщин, кроме его матушки и кухарок, и еще две недели мы плавали по морю — и он даже ни разу глазом не повел на фигуру, вырезанную на носу.Старая дама уселась на место, хихикая, но черноволосая Уна О'Дуайер заговорила строго, как древняя богиня:— Он не сердится, когда над ним смеются?— Он сам посмеяться не прочь.— Вот так петрушка, — заключил Робин Стюарт с досадой. — Его ведь пригласили, чтобы обсудить, каким способом лучше выгнать англичан из Ирландии. Это разве повод для веселья?— О, судить да рядить он тоже горазд, — изрек оллав в каком-то диком порыве. — Говорить он может о чем угодно. И король, пожалуй, позаимствует у него парочку свежих идей, если вообще сумеет вынести его общество. Но в первую очередь, и во вторую, и в третью О'Лайам-Роу собирается предпринять маленькое частное исследование того, как живут богачи… притом предпринять его за чужой счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94