Госпожа Бойл вся затряслась от смеха, и Робин Стюарт тоже ликовал. Но черноволосая девушка резко повернулась и вышла из комнаты. Глава 3РУАН: ОРЕХ БЕЗ ЯДРЫШКА Ты не можешь заставить платить налог на коров того, у кого коров нет; ты не можешь заставить платить за землю того, кто бродяжит; ты не можешь заставить голого платить за одежду, пока он не оденется; и тот, и другой, и третий — орех без ядрышка и суду не подлежит.Уязвимый, точно краб во время линьки, кроткий, немытый, лохматый, О'Лайам-Роу въезжал в великолепный город Руан. И по милости древних, лукавых богов его, и Тади Боя Баллаха, и Пайдара Доули прибытие осталось незамеченным в тот день горожанами. Ибо через четыре дня помазанник Божий, христианнейший король Франции, великодушнейший, могущественный и победоносный Генрих II должен был войти в столицу своей провинции Нормандии впервые за три года царствования — и приготовления к этому радостному событию полностью поглотили жителей Руана.Ирландцам повезло, что они разминулись с двором, который все это утро двигался по руанской дороге, чтобы обосноваться в аббатстве Бонн-Нувель, находившимся на другом берегу реки, где король собирался остановиться до своего торжественного въезда. Лорд д'Обиньи, сопровождавший ирландцев из Дьепа и еще накануне обеспечивший им самую лучшую и удобную гостиницу, здесь расстался с ними и отправился вместе со всеми своими копейщиками, чтобы присоединиться к свите короля, возложив на Робина Стюарта и его маленький отряд обязанность благополучно разместить О'Лайам-Роу в городе.Они уже пересекли долину Гранмон и достигли предместий, как вдруг из одного дома на тележке, которую толкали четыре человека, выехал кит и загородил дорогу. Лошади шотландцев Робина Стюарта остановились, а конь О'Лайам-Роу взвился на дыбы. Но вождь клана оказался великолепным наездником. Принц так круто осадил коня, что попона задралась ему на голову, и тут же со своей обычной благожелательностью отдал должное неожиданному зрелищу.— Dhia! Боже (ирл.).

Ничего себе рыб здесь разводят в садках, да еще и ставят на деревянные ноги! Неужели не хочешь взглянуть, а, Тади?Господин Баллах наклонился вперед. Кит, гипсовые бока которого подтаивали на солнце, вдруг клацнул челюстью и выпустил в воздух струю речной воды. Испуганные лошади попятились и затанцевали под аккомпанемент шотландских проклятий, а О'Лайам-Роу на этот раз чуть было не упал.Зрелище открывалось восхитительное. Перед ними высились освещенные стены Руана, обрамленные мачтами стоящих на реке судов; виднелся запруженный толпою мост, а под ним — рокочущие желтые струи, но сам город был скрыт белой холстиной палаток и навесов, которые раздувались, словно паруса вышедших на берег кораблей. Около дороги стоял недостроенный павильон, украшенный полумесяцами и французскими лилиями, и вокруг него суетились плотники; позади кавалеристы выстроились в каре, репетируя парад, а чуть поодаль конюхи вытирали соломой только что выкупанных коней. В грязи завязла какая-то колесница, раскрашенная полосами, с трезубцем у колеса; а в палатке, где сплетничали стоящие на страже лучники из городской охраны, просыхали уложенные рядком рыбьи хвосты из зеленого холста, числом около дюжины.На мокром песке отмелей кишели люди, только что вылезшие из воды, и крошечные челноки; на островах вздымались беспорядочные постройки, и где-то поодаль старательно разучивал песни нестройный хор. В воздухе словно пролетала птичья стая — все звенело от криков, ударов молота, сердитых голосов. Какая-то женщина взбиралась на мост по приставной лестнице, сжимая под мышкой лук Артемиды, и что-то кричала художнику, который скорчился высоко на щипце, раскрашивая нишу. Четверо с тележкой, сожалея, несомненно, о своей неловкости, отвезли кита к реке. Беспечно отпустив поводья, не удостоив свою свиту ни единым взглядом, О'Лайам-Роу последовал за ними.Робин Стюарт, офицер королевской гвардии шотландских лучников, подавил тяжелый вздох и обернулся к своим солдатам, ища сочувствия. Но в глаза ему бросилось кислое, насупленное лицо оллава.— France, mere des arts, des armes et des lois Франция, мать искусств, военной доблести и законов (фр.).

, — заметил Тади Бой, причем ни один мускул не дрогнул на его лице. — Полагаю, вы хотите поскорее въехать в Руан. Если вы немедленно не отвлечете О'Лайам-Роу, он вцепится в этого кита, как креветки в кишки утопленника.Робин Стюарт открыл было рот, но ирландца отвлекло нечто совсем иное. Две всадницы как раз въехали на мост — их шелка трепетали, меха развевались, а слуги, следовавшие поодаль, носили ливрею, которую Стюарт узнал, как, впрочем, и рыжеволосую даму, скакавшую впереди. Это была Дженни Флеминг.Дженни, леди Флеминг, была хорошенькая шотландка, к тому же вдова. Она приходилась внебрачной дочерью шотландскому королю Иакову IV и тем самым теткой королеве Марии, которую привезла во Францию два года назад и которой с тех самых пор служила гувернанткой и наставницей.Но звание наставницы нисколько не подходило Дженни Флеминг. Марии наняли учителей, обучавших ее всем наукам и искусствам; оставалась при ней и ее верная няня Дженет Синклер. Дженни, которую самое было впору наставлять, всего лишь играла роль шаловливой подружки. Дочь короля, внучка графа, вдова могущественного и богатого шотландского барона, она, как некий мотылек, сосущий нектар, появилась на свет для роскоши и удовольствий и, родив семерых детей, сохранила в тридцать с лишним лет живой, влекущий и пышный блеск молодости.Сейчас, оставив свиту на мосту, Дженни вместе со своей спутницей соскочила на берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94