Пуля попала в лошадь французского драгуна из состава почетного эскорта.
Стрелявшим оказался двадцатилетний польский эмигрант Антон Березовский, сын обедневшего дворянина Волынской губернии. На суде он заявил, что действовал самостоятельно, без какой-либо организации, а стрелял затем, чтобы отомстить за вековое угнетение Польши и за те жестокости, которые совершали русские войска при подавлении польского восстания 1863 года.
Суд присяжных приговорил Березовского к пожизненной каторге.
Одиночка Березовский был не слишком характерен для времени, когда акты террора совершались лишь по решению какой-то подпольной коллегии, которой очень нравилось играть роль трибунала, а не банды убийц, как оно было в действительности.
А таких вот «трибуналов» было в то время предостаточно, потому что уж очень много людей, оторвавшись от взрастившей их почвы, ничего толком не умея делать, но желая занять достойное место в чуждой им жизни, избрали для себя «путь борьбы». За что, против кого, чего — не суть важно. В конце концов, как говорится, ломать — не строить. Бог не выдаст, свинья не съест. «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног…» И так далее…

АРГУМЕНТЫ:
«Неудачники, непонятые, адвокаты без практики, писатели без читателей, аптекари и доктора без пациентов, плохо оплаченные преподаватели, обладатели разных дипломов, не нашедшие занятий, служащие, признанные хозяевами негодными, и т.д. суть естественные последователи социализма. В действительности они мало интересуются собственно доктринами. Все, о чем они мечтают, это создать путем насилия общество, в котором они были бы хозяевами. Их крики о равенстве и равноправии нисколько не мешают им с презрением относиться к черни, не получившей, как они, книжного образования. Они считают себя значительно выше рабочего, тогда как в действительности, при своем чрезмерном эгоизме и малой практичности, они стоят гораздо ниже рабочего. Если бы они сделались хозяевами положения, то их самовластие не уступило бы самовластию Марата, Сен-Жюста или Робеспьера — этих типичных образцов непонятых полуученых. Надежда сделаться тиранами после долгой неизвестности, пережитых унижений, должна была создать изрядное число приверженцев социализма».
Густав Ле Бон. «Психология социализма».
Немало сделали для того, чтобы подарить серости надежду на будущую тиранию, такие стереотипно-положительные персонажи Истории, как Александр Герцен (1812—1870 гг.) и Николай Огарев (1813—1877 гг.), известные деятели дворянского периода демократического движения 30—40-х годов, непримиримые борцы против крепостничества и против самодержавного беспредела Николая Первого (как им казалось). В середине пятидесятых они эмигрировали и уже оттуда, из западноевропейского далека, со страниц своего журнала «Колокол», следуя досадной инерции мышления, продолжали звать Русь к топору, хотя на Руси очень многое изменилось и звать надо было бы не к топору, а к порядку, с которым на Руси всегда было не все в порядке…
А жаль. Незаурядные ведь люди, не то что агрессивная сволочь, выдающая себя за их последователей. Чего стоят хотя бы слова Герцена о том, что нельзя людей освобождать в окружающей жизни больше, чем они освобождены внутренне! И надо же… Думаю, что Герцену больше приписали радикализма, чем его было в действительности, да и понятно стремление недоучек-социалистов иметь в своих списках людей такого ранга…

24 января 1878 года в кабинет петербургского градоначальника генерал-адъютанта Ф. Трепова вошла посетительница, вернее, просительница. Подойдя к столу, она хладнокровно вынула из сумочки револьвер и выстрелила в упор, тяжело ранив хозяина Кабинета.
Террористкой оказалась двадцативосьмилетняя дворянка, учительница Вера Засулич, уже успевшая отбыть срок политической ссылки.
Начала она такого рода деятельность в террористической группе С. Нечаева, называемой «Народная расправа». Ах, как мразь любит прикрываться народом, заявлять, будто она действует от имени народа, ради счастья народа! Итак, «Народная расправа», состоящая из студентов преимущественно Петровской сельскохозяйственной академии. Шеф — Нечаев, дабы «сцементировать организацию кровью», организовал коллективное убийство одного из ее членов, огульно обвинив его в предательстве.
Это советские учебники, литература и искусство сварганили образ революционера — борца за народное счастье, умного, мужественного, справедливого и т.д. В действительности же любой так называемый революционер — человек, обладающий всеми признаками уголовного преступника, причем в самом тяжком варианте этого понятия.
Преступник Нечаев написал программное произведение, названное им «Катехизис революционера». На страницах этого опуса изложены основные требования, предъявляемые к «борцу за народное счастье»: порвать все связи с окружающим миром, подавить в себе любое из человеческих чувств, мешающих делу революции, порвать с законами и приличиями общества, с его нравственностью и гуманизмом, стать его непримиримым врагом. При этом — беспрекословно выполнять любой приказ руководителя организации, не останавливаясь перед шантажом, провокациями, дезинформацией, запугиванием и убийством.
Коллективное убийство студента не прошло без последствий, и Нечаев бежал за границу, но через несколько лет был арестован швейцарскими властями и передан России, где был приговорен к 20-летней каторге. Как раз в то время, когда он находился в Петропавловской крепости, его воспитанница Вера Засулич и произвела свой меткий выстрел в Ф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198