— Вот о чем бы уж не стал беспокоиться" сестричка, — сказал он. — Президент утверждает, что к Рождеству все будет кончена, а мне еще корпеть в военной училище два года, так что скорее всего я упущу этот шанс в любом случае.
Он остановился перед крыльцом, оглянулся ва машину и сказал:
— А я не знал, что у тебя такая новая машина.
— Ей уже скоро год.
— А выглядит как новенькая.
— Не люблю да и не умею особенно ездить на машине в городе.
— Какие обводы... — вздохнул он. — Дорогая?
— Пять тысяч. Он свистнул-Твоя или Уолтера?
— Моя. Заплатила из своих собственных денег. Уолтер считает, что ничего, кроме кадиллака, не стоит покупать.
— Значит, она у тебя и останется?
— Конечно.
Он впервые с момента встречи посмотрел мне в глаза.
— Мне очень жаль, что у тебя так получилось — развод и все такое.
Уолтер мне нравился. Я выдержала его взгляд.
— Мне тоже нравился. Но у нас ничего не получилось. И развод оказался наилучшим выходом для нас обоих.
Он открыл передо мною дверь.
— Собираешься куда-нибудь вечером пойти? Я сразу же сообразила, к чему он клонит.
— Хочешь попросить машину?
— У меня сегодня несколько свиданий, что-то вроде отвальной.
Я отдала ему ключи.
— Только смотри, будь осторожен: машина — зверь.
Он ухмыльнулся, и на мгновение я узнала в нем маленького мальчика из нашего детства, которого всегда вспоминала.
— Спасибо, сестренка. Я поведу ее, словно коляску с младенцем.
Мать до окончания обеда помалкивала, во всяком случае, не взялась за меня всерьез. Но когда со стола все было убрано, она прошла вслед за мной на веранду.
Я закурила, и некоторое время она молчала. По лицу было видно, что она категорически не одобряет мое курение, но пока сдерживается.
— У тебя уже готова квартира? — наконец спросила она.
— Да. Перебираюсь в понедельник.
— Надеюсь, дом в безопасном месте, — я каждый день читаю в газетах о всяких кошмарных случаях.
— В безопасном.
— А швейцар есть?
— Нет. Дома со швейцарами для меня слишком дороги. Не могу позволить себе такую роскошь.
— Удивляюсь, что Уолтер позволил тебе.
— Мы развелись, и это все его теперь не касается.
— Я уверена, что он выделил бы тебе больше денег, если бы ты только прямо сказала ему об этом.
Вот теперь стало ясно, к чему она завела весь разговор.
— Почему бы тебе не спросить меня прямо и откровенно о том, что у тебя на уме, мать? Ты хочешь выяснить, сколько денег выделил мне Уолтер?
— Тебе не никакой необходимости сообщать мне об этом. Это не мое дело.
— А я не собираюсь скрывать. Он не выделил мне ничего.
— Ничего? — повторила мать, и в голосе ее отчетливо послышалось недоверие. — Как он смог поступить так с тобой? Мне кажется, что это просто ужасно!
— Это я так поступила. Я отказалась от его денег. Мне ничего не нужно от него.
— Но ты же говорила мне, какую солидную сумму он платит своей первой жене. Так почему же. ты не получила ничего?
— Я сказала — я ничего от него не хочу, мать!
— Но ты была его женой шесть лет! — запротестовала она. — Как же ты собираешься теперь жить?
— Я буду работать, мать. И у меня закончена пьеса, которую, вероятно, поставят. Кроме того, у меня приглашения на несколько ролей в разных обозрениях и шоу.
— А вдруг ничего не реализуется? Что ты будешь делать?
— У меня есть небольшие сбережения. Уолтер никогда не позволял мне тратить из моих денег ни пенса. Так что все так и лежит в банке.
Она молчала, ожидая продолжения.
— Ты бы хотела услышать, сколько?
— Тебе нет никакой необходимости сообщать мне и об этом, — повторила она свою фразу, но при этом поглядела на меня выжидательно. — Все это меня не...
— Я знаю, мать, что все это тебя не касается, — сказала я с неприкрытым сарказмом в голосе. — Но я скажу тебе тем не менее: у меня на сегодня одиннадцать тысяч долларов.
— Всего-навсего? Мне казалось, что ты получала семьсот пятьдесят долларов в неделю, пока шла пьеса, и ты была занята в ней. Что ты сделала со всеми этими деньгами?
— Большую часть съели налоги. У Уолтера самый высокий процент, а мы с ним не разделяли доходы. Кроме того, машина. Платья, Наконец, мебель в новой квартире.
— Может быть, тебе следовало бы продать машину. С моей точки зрения, в городе машина вообще не нужна. Особенно такая дорогая, как эта.
— Но она мне нравится, мать. Если бы не нравилась" я бы ее не купила.
— Я думаю, что было бы лучше, если бы ты советовалась со мной и отцом перед тем, как что-то сделать.
Я промолчала.
— Уолтер хороший человек и был тебе хорошим мужем. Ты не должна была покидать его.
— Я обнаружила, что не люблю его больше, мать. Зная это, оставаться с ним, мне кажется, по крайней мерг нечестно.
— Ты влюбилась еще в кого-то другого?
— Нет.
— В таком случае ты не должна была уходить от него, — сказала она, подчеркивая каждое слово. — Ты не имеешь права разбивать счастливый брак из-за каких-то фанаберии.
— Никакие это не фанаберии, мама, — стала я объяснять терпеливо матери. — Просто я убедилась, что если бы я не ушла, мы бы расстались с кровью и болью, ненавидя друг друга. А так мы остались друзьями.
— Брось, я никогда не смогу понять тебя, Джери-Ли. Ты хотя бы знаешь, чего ищешь в жизни?
— Да. Себя.
На этот раз а ее озадаченности не было ни капли притворства:
— Это не ответ! Разве это ответ?
Я устала и пошла спать рано. Но как только я улеглась в свою старую постель, я почувствовала, что сна нет ни в одном глазу. Выбралась из постели, уселась у окна с сигаретой. В голове ни одной мысли. Я помню себя сидящей у этого самого окна и глядящей на эту самую улицу с тех пор, как стала ходить.
И сразу же перед моими глазами возникла картина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150