– Эта…. эта… Она оскорбила мою дочь. А ты сидишь и молчишь! Сделай же что-нибудь!
Родриго поднялся и посмотрел на О'Коннора так, что тот невольно сделал шаг назад.
– Я собираюсь жениться на Мэри, – с прежним спокойствием произнес он. – Вот что я сделаю.
– Тогда и не мечтай, что я куплю твоих безмозглых улиток для своего ресторана!
– Я аннулирую ваш заказ. – На лице Родриго была улыбка.
О'Коннор еще больше покраснел, рявкнул «хам» и направился к выходу. Шила, на глазах которой выступили слезы, засеменила за ним, в последний раз оглянувшись на Родриго. Миссис О'Коннор зевнула, поднялась, раскланялась и последовала за супругом и дочерью.
Мэри, не сдержавшись, прыснула. Родриго мрачно взглянул на нее.
– Ну вот, про контракт на полмиллиона фунтов можно забыть. Рикардо будет в восторге.
– Ты был просто великолепен, – выдавила из себя она, продолжая смеяться. – Ты первый, кто пожертвовал за право жениться на мне полумиллионом. Жалко, что не миллионом. Хотя, если перевести на доллары…
– Мэри… – начал он.
– Ладно, ладно, не суетись, я знаю, ты просто пошутил.
– Да, да, – быстро подтвердил он. – Я слишком молод, чтобы умирать.
– Но все равно ты вел себя, как заправский рыцарь.
– Куда там. – Родриго опустил голову. – Как настоящий трус.
– Что-что?
– Да так. Потанцуем?
Словно по команде, оркестр заиграл веселенькую мелодию в стиле рок-н-ролл. Мэри и Родриго вошли в круг танцующих.
– Отличный вечер! – прокричал он ей, пытаясь перекрыть шум музыки.
– По крайней мере, мне скучать не пришлось. Как ты объяснишь Рикардо потерю столь перспективного клиента.
– Да никак. Если ему хочется возиться с этим надутым индюком, пусть сам приезжает в Ирландию. Проблема не в этом. А в твоем платье.
– Вижу. – Мэри проследила за его взглядом. – Ты ведешь себя совсем не по-рыцарски. Сейчас же прекрати!
– И как прикажешь оторвать взгляд от столь захватывающего зрелища? – спросил он, продолжая смотреть на вырез ее платья.
Мэри улыбнулась.
– Если прижмешь меня к себе, то тебе не будет видно.
Он так и поступил.
– Довольна.
– Уже лучше.
Заиграли блюз, отлично подходивший к той позе, в которой они танцевали. И все же, сказала себе Мэри, я должна его остановить. Как ни приятно чувствовать его тело совсем рядом, как ни хочется ей снова ощутить прикосновение его губ, она должна помнить: сегодняшний вечер, скорее всего, последний, что они проведут вместе. После этого не будет ничего.
– Сколько еще ты пробудешь в Дублине? – спросила она.
– Дня два-три. Ты останешься?
– Три дня я выкрою.
А потом они расстанутся. Расстанутся навсегда.
– Я буду приезжать, – сказал он, словно прочитав ее мысли. – А ты приедешь в Испанию.
– Вряд ли. Люди вообразят невесть что.
– Они подумают, что мы любим друг друга.
Он поцеловал ее, прежде чем она успела его остановить. А остановиться потом уже не было никакой возможности.
– На нас все смотрят, – наконец произнесла Мэри, оглядевшись.
Еще бы не смотреть: музыка давно стихла, а они все стояли посреди зала и целовались.
– По-моему, мы красиво смотримся! – заметил Родриго. – Пошли? – Он взял ее за руку, и под аплодисменты они удалились.
У двери ее номера он произнес:
– Мария…
– Не надо, – попросила она. – Отправляйся спать.
Она открыла дверь и вошла. Почти. Ибо Родриго прошептал «спокойной ночи» таким тоном, что она не смогла не остановиться. Он по-прежнему держал ее руку, и она сделала шаг назад. А затем потянула его за руку и впустила к себе.
Родриго собрался было включить свет, но Мэри остановила его. Так они и стояли в полутьме, прислушиваясь к биению сердец.
– Мария… – повторил он.
А она даже не сказала, чтобы он называл ее Мэри. В этот момент она как никогда прежде чувствовала себя испанкой – страстной, желанной, готовой на все ради любви.
Он наклонился и поцеловал ее. Этот поцелуй снял последние барьеры, которые они с таким трудом воздвигли на пути к взаимному чувству. Они принялись неистово целовать друг друга, словно намереваясь наверстать время, упущенное еще с первой встречи.
– Мы не должны этого делать, – тихо произнес он и поцеловал ее. – Ты сама сказала.
– Я ошибалась. Мы ошибались. – Она целовала его как безумная, ощущение его тела сводило ее с ума. – Я не могу иначе.
– И я… – Его губы ласкали ее шею. – Я всегда это знал.
Она едва отдавала себе отчет в том, что он делает, в том, что он стягивает с нее то самое жутко сексуальное платье. А под платьем у нее почти ничего нет.
– Видеть тебя в этом платье было просто пыткой. – Он опрокинул ее на кровать и принялся стягивать белье.
А когда он легонько провел тыльной стороной ладони по ее губам, Мэри отбросила последние сомнения. Казалось бы, простой жест, но он наполнил ее огнем. Уже в следующую минуту он нашел ее груди и стал ласкать губами и языком. Она чувствовала, как по телу разливается тепло – но не такое, от которого хочется закрыть глаза и заснуть, нет, такое, которое зовет к действию.
Ее губы, лицо, шея, грудь, все тело ожили под его поцелуями. Она не видела, но чувствовала каждую клеточку его тела – сильного, мускулистого и в то же время нежного, созданного для того, чтобы дать ей любовь. А она сама создана для того, чтобы дать любовь ему.
Мэри знала: это начнется в любую секунду, она ждет это, и он тоже в нетерпении, просто нарочно хочет помучить ее, и вот…
На постельной тумбочке зазвонил телефон.
7
Телефон все звонил и звонил.
– Нет! Нет! – простонала Мэри. – Пусть звонит, пока не перестанет.
– Радость моя, я же не железный. Ответь.
– Кому я могла понадобиться в такой час? – воскликнула Мэри.
– Сними трубку и узнаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43