Мысль о том, что ты останешься с Максом, приводила меня в бешенство. Я так ревновал, так завидовал ему! Хотел умолять тебя, чтобы ты не выходила за него замуж, потому что я обожаю тебя, потому что ты принадлежишь мне, мне, и больше никому. Пусть тебе противно это слышать, но я испанец и думаю так, как мы всегда думали. Если ты выходишь за меня, ты принадлежишь мне. Но если я твой муж, то я полностью принадлежу тебе – и мое тело, и мои помыслы и чувства. Ты можешь делать со мной все, что захочешь. Ради тебя я готов на все, тебе стоит лишь попросить. Если нужно, я брошусь в горящий костер, только бы ты была счастлива! Уж лучше бы ты попросила меня умереть, чем сказала то, что ты сказала.
Мэри стояла и смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Она понимала, что он говорит совершенно искренне. И эти слова потрясли ее.
– Я любил тебя, – горько сказал Родриго, – больше, чем кого-либо на всем белом свете. Я никого так не смогу полюбить. Но теперь, после того что ты сказала… Да, пожалуй, нам действительно лучше было бы никогда не встречаться.
Через приоткрытое окно раздался шум подъезжающих машин, в доме послышались возбужденные голоса, топот ног. Целая толпа ворвалась в ее комнату.
– Неблагодарная! – гремел Фернандо Вальдес. – Как ты могла так поступить?! – Он был вне себя от ярости и отчаяния. – И это моя дочь! Моя дочь оказалась способна на такое, на глазах у всех!
Мэри попыталась оправдаться:
– Папа, я не хотела, чтобы все так получилось, я…
– Ты опозорила всю нашу семью! Нарушила обещание! Ты всех нас обесчестила, меня, свою мать!..
– Не надо.
Родриго положил руку ему на плечо. Тот сразу же замолк и попытался овладеть собой.
– Простите. Примите от меня извинения, не знаю уж, как просить прощения у семейства Алькасар. Мне так стыдно!
– Перестаньте. – От извинений папаши Вальдеса Родриго стало еще хуже. – Сегодня не случилось ничего, чего можно было бы стыдиться. Мария передумала, и это ее право. Со временем мы оба поймем, что она совершила верный поступок.
Мэри стояла в стороне, опустив голову. Она не знала куда деться – только не от стыда за то, что натворила, а от усталости. Ее душили слезы.
Родриго защищает ее, оправдывает перед остальными! Она знает его благородную натуру, но сегодня в церкви она совершила такое, что он вряд ли ей простит.
Впрочем, на ее отца заверения Родриго не подействовали. Он по-прежнему рвал и метал.
– Не надо ее защищать, она этого не заслуживает! Бросить жениха у самого алтаря! Разве можно простить такое предательство? Такое бесстыдство?
Родриго побледнел.
– Надеюсь, что можно, – сказал он. – Дело в том, что я сам совершил подобное. Бросил невесту у алтаря. И случилось это год назад в том же самом соборе.
Фернандо Вальдес покраснел.
– Ну, это совсем другое… – поспешно произнес он.
– Почему же? Это как раз одно и то же. Мне повезло: я получил прощение. И не мне обвинять сейчас Марию. Я никому не позволю стыдить ее! У нее были веские причины совершить то, что она совершила. – Он сглотнул. – Слишком веские. Именно я во всем виноват.
Наступило молчание. Воспользовавшись этим, на место действия пробрался Карлос Оливера и, плюясь от раздражения, рявкнул:
– Ах ты драная курица! – Он смотрел на Мэри. – Ничего не поняла! Упустить такую возможность, это ж надо!
– Замолчи сейчас же, – сказал Родриго. Карлос проигнорировал его предупреждение.
– Только о себе и думаешь, – продолжал он. – Ах, у меня чувства, переживания, ах, за этого выйду, а за этого нет! А о своей семье ты подумала? Подумала о том, что нанесла удар по всем нам!
– Ну хватит!
Родриго был бледен как смерть. В комнате воцарилось молчание.
– Замолчи! Тебе не о чем говорить с Марией. Не о чем, слышишь? Уж кому-кому, а тебе она не сделала ничего плохого, и я не позволю обижать ее!
– Ты?.. Ты?.. – От удивления Карлос не мог больше вымолвить ни слова.
– Да, я.
– Да кто ты такой? – вырвалось у Карлоса.
Он рвался в бой. Хиль-Луис и Рикардо приблизились к ним: еще не хватает драки.
– Убирайся отсюда! – приказал Родриго. – Вон из моего дома, вон из Испании. Садись в самолет и проваливай. Тебя отвезут в аэропорт и купят билет. Складывай свои вещички и убирайся, иначе я за себя не отвечаю.
Таким Мэри его еще не видела! Карлос был вне себя от злости, но в драку лезть не решился. Он скрипел зубами, втягивал ноздрями воздух, будто бык перед началом корриды, а затем повернулся и бросился вон из комнаты.
За ним потянулись и остальные гости. Родриго огляделся. Вокруг остались лишь члены его семьи.
– Я хотел бы поговорить с Марией. Наедине, если позволите.
Родным не хотелось уходить, но каждый понимал: Родриго и Мэри должны сами решить свои проблемы. На прощание Клаудиа Алькасар подошла к Мэри и обняла ее, потом взглянула на сына, и тот улыбнулся в ответ.
– Спасибо, мама. Я знал, что ты на моей стороне. А теперь оставь нас, хорошо? Попроси только, чтобы нам принесли кофе.
– Я ничего не хочу, – заявила Мэри.
– Тебе нужно поесть, – твердо ответил он. – Черный кофе будет как раз кстати.
Таким тоном он с ней еще никогда не разговаривал. Она удивленно воззрилась на него.
– Мэри, ради Бога, выслушай меня. Я говорю серьезно.
Казалось, перед ней прежний Родриго, тот, которого она знала. Но как он говорит! Как старый, умудренный жизнью человек, так, будто за час он превратился в ее дедушку.
Он усадил ее на кровать и устроился рядом.
– Нам нужно найти выход из создавшегося положения.
– Я сама заварила всю эту кашу, сама и буду расхлебывать.
– Ничего у тебя не выйдет. Нам нужно действовать вместе.
Она усмехнулась.
– Да? Поделишься опытом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43