Кинсолвинг заставил себя подняться, он отряхнул запачканную одежду. Глядя на Квиккса, сказал:– Если бы вы объяснили мне заранее, что происходит, вам бы не пришлось обращаться со мной, как с узником. Я с радостью расскажу вашей Верховной Паутине все, что они захотят знать.– Разумеется, расскажете, – согласился Квиккс. – У вас не будет выбора. Эта особь гарантировала ваши показания.– А где Верховная Паутина? – спросил Кинсолвинг. – Близко? Или мы долгое время будем лететь в машине?Взглядом он изучал машину, которая зависла над землей. Его не волновало долгое путешествие. Перед водителем находился экран, защищающий от ветра. Пассажиры должны размещаться в задней части, вцепившись в металлические кольца, установленные на открытой палубе. Если экипаж достигает скорости хотя бы в двести километров в час, подумал Кинсолвинг, его может сдуть. Он был достаточно изможден, у него осталось немного сил, противодействующих ветру, увеличивающемуся холоду и непредсказуемым часам полета.– Близко, – ответил Квиккс.Паук протолкнул его вперед и каким-то образом поднял, пользуясь четырьмя ногами. Потом сделал прыжок, который заставлял считать, что вместо ног у него пружины. Он плюхнулся позади своего пленника-гуманоида. Растопырил ноги и просунул их в четыре кольца, его снабженные когтями ноги крепко вцепились. Кинсолвинг остался сидеть. Он держался за два кольца по обе стороны, лицом по направлению движения.Водитель включил полную мощность, и внезапный удар почти сплющил инженера. Когда экипаж устремился вперед, Бартон понял, что не удержится дольше нескольких минут. Ветер трепал его волосы. Замерзшие пальцы могли разжаться, глаза увлажнились. Рискуя жизнью, он стал поворачиваться, пока не оказался лицом к задней части машины. Когда ветер стал дуть ему в спину, глаза высохли. Но ничто не согревало его руки.– Вам больно? – спросил Квиккс.Кинсолвинг смог только кивнуть. Он был убежден, что его пальцы стали серыми от мороза.– Мы уже близко к тому, чтобы присоединиться к Верховной Паутине. Очень близко. – В голосе паука слышалось нечто большее, чем просто утешение. Кинсолвинг уловил волнение, ощущение победы и гордости в словах Квиккса. Должно быть, появление перед Верховной Паутиной большая честь, подумал Кинсолвинг.Бартон съежился в комок, стараясь не чувствовать себя слишком разбитым. Он быстро сообразил, что если не сосредотачиваться на своем несчастье, то не будет ощущать свою участь как нечто болезненное.Все-таки, размышлял Кинсолвинг, все не так уж плохо. Межзвездные Материалы никогда больше не смогут незаконно ввозить на Паутину сжигающие мозги аппараты, пауки ведь знают источник дьявольских изобретений. Камерон убит.Старший инспектор тяжело вздохнул. Он надеялся, что это так. Доказательства смерти нет. Но Гумбольт и остальные не спасутся от Квиккса и от справедливого суда пауков. И это делало Кинсолвинга счастливым.Но что будет с ним? Он содрогнулся, забеспокоился и, наконец, почувствовал себя внутренне опустошенным. Немота, физическая и умственная, помогала ослабить чувство тревоги и боль. Бартон чуть не свалился с палубы, когда машина неожиданно замерла и начала вертикально опускаться. Только быстрая реакция Квиккса и пара ног паука, ухвативших Кинсолвинга, спасли его. Энергетическое поле включилось в нескольких сантиметрах от земли. Инженер кое-как выбрался, радуясь, что хотя бы благополучно добрался. Кинсолвинг посмотрел вверх и застыл, не в силах вымолвить ни слова.– Верховная Паутина, – произнес он слабым голосом. Он почувствовал себя так, как будто находился в библиотеке или в больнице и должен говорить шепотом. Громкий разговор был бы святотатством.– Вот туда, – скомандовал Квиккс.Кинсолвинг почувствовал, что теперь Квиккс говорил иначе. Теперь в его интонации слышалась власть. Бартон мог подумать, что этот паук – полисмен, управляющий ситуацией. Кинсолвинг потер руки, возобновляя кровообращение. Он шел, как можно ближе к своему проводнику, пытаясь охватить всю огромную протяженность таинственной паутины.На низких холмах над плоской роскошной долиной возвышались четыре шпиля. Повсюду, куда достигал глаз, в долине сверкали разноцветные огни. Ни один из этих огней, если бы он был один, не светил бы ярко. Тысячи и тысячи их, все вместе, давали мягкую иллюминацию, ярче дневного света.Каждый шпиль-башня поднимался метров на пятьсот и слегка покачивался под ветрами, гуляющими над их вершинами. Один из шпилей светился внутренним рубиновым светом. Другой – светло-изумрудным. Третий горел желтым, было почти невыносимо смотреть на него. Последний шпиль чернел на фоне черноты ночи. Но Паутина! Ее нити, бегущие от каждого из шпилей, достигали толщины бедра Кинсолвинга, а с основных канатов свисали более тонкие, образующие узорчатый ковер над долиной и смущающие глаза. Паутина выглядела так же, как тысячи других, которые Кинсолвинг видел на Земле, она отличалась только размером.Почему эти пилоны таких цветов? Как плетется такая Паутина? Искусственно? Каково значение этого узора? – спрашивал себя инженер. Он хотел все это знать. Он чувствовал, что слишком мало людей видели когда-либо этот аспект – важнейшую часть цивилизации пауков.Они дошли до места, где Кинсолвинг увидел дверь, ведущую внутрь шпилей. В ближайшем от них, зеленом шпиле, открылось черное отверстие, которое расширялось и росло, пока оттуда не выступили шеренгой шесть пауков. Со скоростью, какой не смог бы развить ни один человек, пауки вскарабкались на невидимые нити и взгромоздились на Паутину, расположенную между четырьмя шпилями-башнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181