— Теперь я лучше позволю ему истечь кровью. Это более гуманно.— Я обещаю ему жизнь, — сказал Кубата. — Я даю ему освобождение от ямы. Теперь лечи его.Кэтлин, пытаясь унять дрожь в руках, приступила к работе, подцепила нить, быстро стягивая артерию, отрезала, снова стянула. Наконец большая часть мышц была отрезана. Взяв пилу, она распилила кость. Потом скальпелем срезала оставшуюся плоть. Завернула внутрь висевшие куски кожи и зашила рану. Закончив, она выпрямилась, по ее телу пробежала дрожь.— Ты — янки, — спокойно объявил Кубата. — Я не знаю ни одного человека, кто бы смог сделать то же, что ты. Даже среди моего народа.— Вы просто слишком заняты резней, — парировала Кэтлин.— Я слышал многое от людей Вазимы, которые бежали от командира янки Кина. Они говорят, у него есть женщина. Это ты?Кэтлин промолчала.Кубата медленно покачал головой и обратился к Музте. Тот, осмотрев комнату, что-то сказал Кубате в ответ и направился к выходу. Остановившись в дверях, он указал на Кэтлин, отдал короткую команду и вышел.— Что он сказал? — нервно спросила она.— Что здесь много хорошего мяса, — невозмутимо ответил Кубата.— А я?— И ты тоже, — мягко сказал Кубата.
Звуки сражения затихали вместе с заходом солнца, так что Эндрю, сидевший вместе со своим штабом на запруженной людьми площади, на мгновение подумал, что он оглох, — как иначе можно было объяснить эту внезапную тишину?Чувствуя себя до предела измученным, он встал и посмотрел вокруг. Все замолчали в ожидании, настороженно переглядываясь.Митчелл вышел из собора с запиской в руке. Взяв записку, Эндрю прочитал ее и передал Гансу.— Ну что ж, интересно, что они скажут, — невозмутимо сказал он. — Ганс, пойдем со мной. Ваше святейшество, вы к нам не присоединитесь? И передайте Эмилу, что его мы тоже ждем. — Он направился к своему коню.Втроем они шли вниз по забитой народом улице, освещенной пожарами, которые пожирали деревянную стену. Люди на улице затихали, когда они проходили мимо, молча глядя на своих предводителей. Женщины, дети, старики и инвалиды покинули свои жилища, чтобы отыскать среди воинов своих близких. Большинство из них плакали, вглядываясь в лица солдат. Другие, нашедшие близких живыми, крепко прижимались к ним.— Что у нас осталось? — спросил Эндрю.— Три передовые дивизии почти разбиты. Многие части потеряли по шестьдесят, а то и семьдесят процентов, — ответил Ганс. — Большая часть артиллерии с наружной стены также утеряна. Есть, правда, еще одна дивизия в запасе и батальон орудий. Примерно так.— А ополчение?— Разбито, Эндрю. Многие из них сейчас ищут свои семьи. Они будут драться, когда придет время, но уже безо всякой организации. Это будут разрозненные уличные бои.— Итак, у нас три тысячи людей в уцелевшей дивизии и около четырех тысяч неорганизованных воинов вдоль стен.— Да, все так. По моим подсчетам, мы разбили по крайней мере десять их крупных частей, но у них есть еще пять, а может быть, и десять в резерве.— Ну что ж, по крайней мере мы показали им, как надо драться, — сухо сказал Эндрю. — Но этого, к сожалению, недостаточно.Подойдя к краю стены, Эндрю был ошеломлен видом огненной бездны, пожиравшей последнюю линию обороны в северной части города. В некоторых местах куски стены уже обрушивались в дожде искр, раздуваемых западным ветром. Часть построек в нижней, северной части города также полыхала в огне, выгоняя еще тысячи людей под защиту верхнего города. В темноте возвышался уцелевший кусок стены; восточные каменные ворота все еще были закрыты.Кучка людей из команды О’Дональда стояла у ворот. Их орудия были расставлены поперек улицы. О’Дональд, прихрамывая, пошел навстречу Эндрю.— Они вдруг отступили, и мы увидели несколько тугар с белым флагом, — сказал О’Дональд. — Мы убили двоих, но они продолжали стоять на месте. Мы поняли, что они требуют переговоров. Я объявил о прекращении огня и послал тебе записку.— Хорошо, — сказал Эндрю, — пойдем разберемся. Вскарабкавшись на ворота, Эндрю посмотрел на освещенное пожаром поле. На севере он увидел полыхающий нижний город, который начинал разрушаться; деревянные стены старого города от края до края были в огне. Местами стены уже рухнули и зияли черные дыры. За новым городом виднелись темные пятна частей тугарской армии, выстроившихся по десять тысяч в ожидании последнего штурма.Попросив факел, Эндрю поднял его над собой, за ним двинулись Ганс и Касмар, к которым присоединился и Эмил, поспешно вскарабкавшийся по лестнице. Его форма была вся в крови.— Присутствует ли здесь тот, кого зовут Кин, а также глава суздальской Церкви и лекарь янки? — прокричал приблизившийся к ним оповещатель.— Мы здесь.— Я тугарский оповещатель. Однажды я уже приезжал в ваш город, но был оскорблен вами. Теперь, как я и обещал, я вернулся по приказанию моего кар-карта Музты, повелителя всех тугар и скота.— Чего ты хочешь? — холодно спросил Эндрю.— Сдачи в плен всего суздальского скота и янки. Ваша армия вытеснена с поля, тела ваших людей наполняют желудки наших воинов, а ваши трухлявые стены на севере просто смешны. Ваше сопротивление сломлено, и мы соблаговолили предложить вам наши условия.— Продолжай, — проговорил Эндрю, втайне надеясь, что есть еще шанс, хотя он знал, что надежды его тщетны.— Я буду говорить только с человеком Церкви, а не с янки, который все это заварил. Суздальцы обязаны немедленно сдаться орде. Город будет разрушен в наказание за неповиновение, но мы пощадим жителей, взыскав дань лишь пятью из каждых десяти. Остальные будут увезены в другие места, и там им будет позволено отстроиться заново. Вам, янки, мы также предлагаем жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141