— Единственное, что не менее страшно, чем проигранное сражение, — это сражение выигранное, — тихо сказал Эндрю.Вдали среди холмов он увидел спешащие прочь крытые фургоны, как будто земля покрылась тысячами горбатых чудищ, которые двигались на край света.— Ты освободил пленных? — спросил Эндрю, подняв глаза на Ганса.— Многие хотели убить их. Прошлой ночью была небольшая стычка, но мы выгнали их из города.Хоть в этом проявились какие-то признаки цивилизации. Насколько он понимал, война была закончена, и не было никакого смысла содержать три тысячи тугар, которых нужно кормить из оставшихся скудных запасов. Некоторые настаивали на том, чтобы держать пленных в качестве рабочей силы, но он убедил их в своей правоте, и, к его радости, полк приветствовал его решение громкими одобрительными криками.Продвигаясь вперед, группа достигла конца зубчатой стены и, преодолев мост у входных ворот, наконец остановилась. Несколько долгих мгновений они медлили, глядя на удаляющихся врагов, а с городских стен раздавались победные крики тысяч людей.Со стороны леса, расположенного выше линии тугарских укреплений, показался одинокий воин.Взяв полевой бинокль, Эндрю навел его на резкость.— Музта, — сказал он спокойно.Не сказав больше ни слова, он пришпорил коня и легкой рысью пустился вперед.Ганс, О’Дональд и Эмил галопом поскакали за ним.— Может быть, это последняя попытка подстрелить тебя, — предостерегающе сказал Ганс.— Думаю, нет, — ответил Эндрю.Доехав до тугарских укреплений, он стал пробираться по одному из проходов для вылазок. Музта трусцой спускался навстречу, рядом бежал сопровождающий его человек.— Ждите меня здесь, — сказал Эндрю товарищам и, несмотря на их протесты, направился туда, где Музта остановил своего коня. Тугарин оценивающе посмотрел на него, потом кивнул человеку, которого привел с собой.— Мой господин кар-карт Музта желает говорить с тобой, — сказал человек по-суздальски.— А кто ты? — спокойно спросил Эндрю.— Я был взят отсюда один оборот назад. Я один из любимцев Музты, работник по золоту.Эндрю смотрел на Музту и ждал. Наконец тугарин заговорил.— Мой господин желает поблагодарить тебя за освобождение пленных, хотя ты, очевидно, не знал, что в их числе — единственный оставшийся в живых сын Музты.Эндрю вопросительно посмотрел на переводчика.— Еще два погибли, сражаясь с вами, — добавил переводчик.— Мы оба потеряли тех, кого любили, — ответил Эндрю бесстрастно.— Он желает поставить тебя в известность, что тугарская орда уходит на запад и на юг. Но все равно его люди остаются вашими врагами.— Эта война никому не была нужна, — ответил Эндрю.— Для моих людей она была так же неотвратима, как ветер или дождь, — ответил Музта. — Наверное, теперь мы начнем умирать от голода, но это уже моя забота, а не твоя.Эндрю просто кивнул в ответ.Музта наклонил голову и заговорил совсем тихо:— Кое-кто из моих воинов заявляет, что все люди должны умереть. Возможно, честь нашей расы действительно требует этого. Может быть, мы все еще могли бы править вами, а может быть, и нет. Возможно, когда-нибудь мы организуем это иначе — так, как хотел мой друг. Нам необходима дань тех, к кому мы приходим. В том числе и дань мясом.— Я полагаю, больше это невозможно, — ответил Эндрю. — Странники, несомненно, распространят весть по всему миру. Ваше войско погибло, вы не можете править, как раньше.Музта надолго задумался, потом кивнул в ответ:— Но, может быть, у нас будет нечто, что мы сможем предложить народам, к которым будем приходить.— И что же это?— Окончание оспы, — ответил Музта. — У вас есть лекарь. Если я оставлю здесь на несколько дней наших лекарей, он научит их своему колдовству? Тогда я буду посылать их перед ордой, предлагая их искусство в обмен на пищу.— Эмил, подойди сюда.Он быстро объяснил доктору, чего от него хотят, и тот с улыбкой кивнул в знак согласия.— Дай мне пару недель, и я научу их асептике и обезболиванию. Видит Бог, с таким количеством раненых им это пригодится. Если, конечно, ты не возражаешь против этого, Эндрю.Эндрю согласно кивнул, слушая объяснения Эмила о том, какую помощь он может предложить, и переводчика, который, в свою очередь, говорил это Музте.Музта с удивлением рассматривал обоих мужчин, стоящих перед ним.— Что вы за люди? — прошептал он.— Просто люди, которые хотят быть свободными и готовы платить за это.Музта серьезно кивнул:— Теперь я ухожу. Возможно, мы еще встретимся, когда минует двадцать зим. Может быть, я сохраню свою власть и, помня слова старого друга, умершего здесь, сумею использовать их. Может быть, я приду с оружием, а может быть, и нет. Перед отъездом хочу сделать вам подарок в память об этом друге, который, я знаю, хотел бы, чтобы так было, и еще — в благодарность за сына, которого вы столь бескорыстно мне возвратили, хотя имели полное право убить на месте. Прощай же, человек по имени Кин.Музта развернул своего скакуна, но задержался на месте. Потом что-то быстро сказал переводчику и припустил галопом, оставив застывшего в молчании человека, ошеломленного неожиданной свободой.Вождь тугарской орды остановился на вершине холма и кивком подозвал стражу. Два воина, подъехав к нему, спешились и по его приказу стали развязывать веревки, опутывавшие руки двух пленников. Глядя им вслед, Музта привстал в стременах и, запрокинув голову, издал длинный улюлюкающий звук, крик боли и печали. Потом поднял на дыбы коня и исчез за холмом, свита бросилась за ним.Эндрю смотрел, как она бегом спускается с холма, глаза его застилали слезы.Он соскочил с коня и бросился к ней, с радостным криком приняв Кэтлин в свои объятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141