Жена узнала о Таре, да еще как узнала! Мы столкнулись прямо на улице — я, Тара и она. Жена, умничка, сделала вид, что не заметила нас, но дома предстоял тот еще разговор.
— Кто она? — спросила жена, и я рассказал ей все.
Мы всегда были откровенны: она знала о Халиде, о «Доме Чая» и даже немного о Таре; я уверен, что она знала и о нашей связи, но не стала навязывать мне свои подозрения. Теперь… Нет, она не устраивала мне сцен, только сказала: «Решай свою жизнь сам», — и вышла из комнаты. Я любил ее, черт побери, я любил ее, но и Тара мне была безумно дорога! Неужели можно любить двух женщин одновременно?
Это не укладывалось в голове, но такова была реальность. Моя реальность. Я взял зубную щетку и отправился ночевать к другу.
На следующий день я все выложил Таре. Она была спокойна и сосредоточена.
— Не стану давать тебе советы, — кратко заявила «наставница». — Ты должен поговорить со Свами.
Это предложение совершенно расстроило меня. Тара отказывалась что-то решать и отправляла меня к своему гуру-любовнику! Такого коварства я не ожидал. Тара положила мне руки на плечи и ясно поглядела в глаза. Это был взгляд воина — взгляд, хорошо знакомый мне по нашему давешнему поединку.
— Ты должен поговорить со Свами, — по слогам произнесла она. — И выбрать то решение, которое сочтешь достойным.
Ноги словно налились чугуном. Я понял, что иного выхода нет.
Рам огорошил меня.
— Можешь ничего не рассказывать — я и так все знаю. Не взыщи.
— Неужели Тара все рассказала Вам?! — в гневе выкрикнул я.
— Ну что ты. Она не рассказывает мне ничего — ведьма, а не дочка.
— Никакая она Вам не дочка!
— Тебя наверняка удивит, — мягко произнес Рам, — что и тебя я считаю своим сыном. Не буду объяснять, почему. Присядь, не гоношись. Вся беда оттого, что ты не умеешь принимать решения, не умеешь отвечать за свои поступки. Ничего, это болезнь излечимая.
Я понемногу размяк. Свами говорил тихо, беззлобно. Я внимательно смотрел на него. С тех пор, как я видел в его исполнении «лягушку», Рам постарел и ссутулился, хотя прошло совсем немного времени. Он оставил шутовские замашки и производил впечатление пожилого усталого человека. Только глаза искрились теплом и добротой, как тогда.
— За двумя зайцами погонишься — получишь по морде от обоих, — важно изрек он, и я засмеялся. Рам надул щеки и манерно квакнул, как жаба-гомосексуалист на первом свидании. Я так и покатился со стула.
— Полегчало? — спросил он, улыбась во весь рот.
— Угу.
— Ладно. Итак, ты относишься к своему приключению смертельно серьезно?
— Что-то вроде.
— Молодец. И как, получается?
— Еще бы!
— И теперь, если жена даст тебе от ворот поворот, ты сломя голову побежишь к Таре?
— Наверное, — я задумался.
— Знаешь, это как в американском фильме: герой прыгает из одной машины в другую на полном ходу. Нет времени подумать, оценить ситуацию. Но там хоть понятно — стреляют. А вообще каскадерам за трюки хорошо платят.
— К чему ты клонишь?
— Да ни к чему. У тебя нет пространства для маневра. Или — или. Одна постель ничем не лучше другой, если разобраться, но где здесь твое место?
— Не понимаю.
— Прекрасно. Возьми поединок на ножах — ты как раз его наблюдал. У каждого из соперников было пространство для маневра, и оно было равным. В схватке идет борьба за пространство: если твое больше — побеждаешь ты, и наоборот. У Халида и Джамшеда пространство было равным — на то они и мастера. Никто не мог бы победить. Теперь вспомни ваш поединок с Тарой. Извини, но я издали наблюдал его.
Ты был занят атакой, а Тара — своим пространством. Она управляла ситуацией, ты
— нет.
— Почему?
— Потому что был озабочен процессом. Так и сейчас — ты думаешь, с кем тебе жить, с кем — спать, а своего пространства у тебя нет. Ты не создал пространства, твои партнеры не чувствуют его, а потому управляют ситуацией за тебя. Ну что ты можешь сказать жене, если она выставит тебя за дверь, и правильно сделает? «Извини, милая?» Рам был прав. И жена, и Тара были сильными женщинами; они, каждая по-своему, увлекали меня, и я становился частью их жизни, их интересов.
— Тара — не просто твоя любовница. Когда-то я сделал ее своим «юм» — знаешь, что это такое?
— Не знаю, — мне не понравились слова Рама.
— Женская ипостась Мастера в тибетской традиции. Она — это я в женском облике.
А я — это она. Юм Падмасамбхавы — … — написала его биографию — «намтхар», и унаследовала все мастерство. Я веду к тому, что Тара — воин, Мастер. Ей наплевать на твое пространство: если ты не сопротивляешься, она покоряет тебя, прокатывается, как бульдозер. И идет дальше.
— Но это же бесчеловечно!
— Ничуть не бывало! Ветер не заботится о том, что на каком-нибудь деревце оторвет слабый листок. Раз оторвался — значит, не нужен. Прекрасный урок для тебя.
— Но что же мне делать? — воскликнул я, не в силах переварить сказанное.
— Не жди от меня конкретных советов, — холодно сказал Рам. — На пути Искусства не учат жить. Как побеждает в схватке истинный мастер ножа? Бой — это состязание двух ритмов: твоего и соперника. Ритм мастера совпадает с ритмом Вселенной, ритм профана — его собственный. К ритму Вселенной невозможно подстроиться — профан теряется и гибнет. Ты же стремишься подстроиться под ритм соперника и потому жив, но это ЕГО ритм, и он управляет ситуацией.
— Как же мне найти свой ритм? Или ритм Вселенной?
— Ну-у, — улыбнулся Рам, — до ритма Вселенной тебе далеко. Что же до твоего ритма — разреши себе почувствовать его, найди его в своем сердце.
— Change your mind? — проговорил я и почувствовал надежду.
— Вот именно, — Рам захохотал и снова скроил жабью физиономию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36