Все, что он перечислил, производилось на Терре; по официальному соглашению с Хастурами Империя брала на себя обязательство не допускать проникновения подобных вещей на планеты Лиги Дарковера и вообще куда бы то ни было, помимо Торговых городов. Все это считалось здесь контрабандой и перед доставкой помечалось радиоактивными изотопами.
- Желаете что-нибудь предъявить для досмотра?
- У меня есть бинокль земного производства, фотоаппарат и полбутылки вэйнуолского фири, - заявил я.
- Давайте посмотрим.
Он открыл мои чемоданы. Я почувствовал, как внутри все напряглось. Именно этого я и опасался.
Может, надо было дать ему взятку? Но это означало - если он окажется честным - штраф и занесение в черный список. На такой риск я пойти не мог.
Он мельком глянул на фотоаппарат и бинокль. Оптика с Терры - предмет роскоши, и ее всегда облагают высокими таможенными пошлинами.
- Пошлина в десять рейс, - заявил он, отодвигая в сторону стопку одежды. Если фири меньше десяти унций, тогда ввоз бесплатный. А это что такое?
Я думал, что прокушу себе губу, когда он схватил этот сверток. Казалось, сердце сжала чья-то рука. С трудом сглотнув, я сказал:
- Не трогайте!
- Какого... - он извлек сверток из чемодана. Мне словно гвоздь вогнали в череп. Он начал разворачивать сверток: - Контрабандное оружие, а? Вы... черт, да это же меч!
У меня перехватило дыхание. Синие кристаллы на рукояти словно подмигивали мне. Вид чужой руки, сжимавшей мой меч, причинял мне невыносимые страдания.
- Это... семейная реликвия. Досталась мне по наследству.
Он странно посмотрел на меня.
- Ну, ладно, ладно. Я просто хотел убедиться, что это не контрабандный бластер или что-нибудь в этом роде.
Он вновь завернул меч в кусок шелка, и я наконец смог перевести дыхание.
Мариус уже ждал меня. Мы двинулись к стоянке флаеров.
Глава II
Гостиница "Небесная гавань", на редкость безвкусно обставленная и дорогая, мне совершенно не понравилась, однако здесь явно не грозила встреча ни с кем из членов Комина, и это было самое главное. Нас проводили в два маленьких кубических помещения, которые на Терре-Земле именуют комнатами.
Я привык к подобным жилищам и чувствовал себя вполне сносно. Но, запирая двери, с внезапной тревогой повернулся к Мариусу:
- Клянусь адом Зандру, вылетело из головы! Тебе здесь не будет плохо?
Я вспомнил, что жители Дарковера совершенно не переносят всех этих дверей, запоров и вообще - малых замкнутых пространств. Я и сам пережил ужасные, удушливые приступы клаустрофобии, преследовавшей меня на Земле в течение первых лет. На Дарковере все комнаты имеют полупрозрачные стены и отделены друг от друга лишь тонкими панелями или занавесями, а по большей части просто мощными световыми барьерами.
Но Мариус, казалось, чувствовал себя легко и свободно. Он удобно устроился на некоем предмете меблировки столь модернистского дизайна, что трудно было сказать, кровать это или кресло. Я пожал плечами. Что ж, сам я научился бороться с клаустрофобией, значит, смог и он.
Я принял ванну, побрился и небрежно скатал в комок большую часть терранской одежды, которую носил во время перелета. Вещи были удобные, но явиться в них на Совет Комина было невозможно. Я надел штаны из замши, сапоги с короткими голенищами и ловко зашнуровал алый камзол, лишний раз продемонстрировав умение обходиться одной рукой. Я все еще испытывал некоторый комплекс неполноценности по этому поводу. Короткий плащ традиционных цветов рода Элтонов скрывал мое увечье. Я почувствовал себя так, словно сменил кожу.
Мариус бесцельно бродил по комнате. Я по-прежнему не ощущал исходящих от него знакомых, привычных, родственных биотоков. Я вроде бы смутно припоминал его голос и манеры, но ощущения близости, свойственного телепатам из родов, входящих в Комин, не возникало. Интересно, он чувствует то же самое или нет? А может, это просто воздействие прокаламина?
Я растянулся на постели, закрыл глаза и попробовал заснуть. Но даже тишина мешала мне. После восьми дней в космосе под непрерывный вой двигателей при постоянном отупляющем действии седатива в крови... В конце концов я сел и придвинул к себе один из своих чемоданов - тот, что поменьше.
- Мариус, сделай мне одно одолжение.
- Конечно. Какое именно?
- Я все еще тупой от прокаламина. Сумеешь открыть матричный замок?
- Если он несложный.
С таким замком справился бы даже нетелепат, настроив свой мозг на довольно простой психокинетический код, излучаемый кристаллом матрицы, который не давал замку открыться.
- Совсем несложный, просто он настроен на меня. Войди со мной в контакт, и я передам тебе код.
Ничего необычного в этой просьбе не было - во всяком случае для членов одной семьи телепатов. Однако во взгляде его я прочел панический страх. Я удивленно уставился на него. Но потом улыбнулся. В конце концов Мариус меня почти не знает. Он был совсем ребенком, когда я уехал, так что теперь, надо полагать, видит во мне почти что чужака.
- Ох, ну ладно. Я сам.
Я вошел с ним в телепатический контакт, легко, чуть заметно коснувшись самого поверхностного слоя его мыслей и одновременно представив себе код матричного замка. Однако мозг Мариуса оказался полностью заблокирован, словно он был вообще с иной планеты и уж во всяком случае не телепат. Я удивился, почему-то почувствовав себя чрезвычайно уязвимым, незащищенным, как будто лишенным кожи.
Впрочем, откуда у меня уверенность, что Мариус должен быть телепатом? У детей до определенного возраста эта способность проявляется слабо, а он был совсем малышом, когда я покинул Дарковер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53