Прямо скажем, подумал варвар, не шибко меткий стрелок выискался. Притом, что неизвестному ничто не мешало прицеливаться долго и тщательно. Притом, что Конан – отнюдь не самая мелкая из известных мишеней. Но где же спрятался этот косоглазый лучник?
– Эй, перекормыш! Назови себя! И не вздумай врать!
Выдавший себя голосом стрелок затаился справа, располагаясь несколько выше Конана. До его укрытия примерно три длины меча. Добраться туда возможно за два с половиной удара сердца. Подтянуться на лианах, качнувшись, закинуть себя на верхнюю ветвь, по ней один шаг, толчок – и прыжком вламываешься в клубок из мелких сучьев, откуда и донесся голос.
Голос был женский. Что пока ничего не значило – мало ли Конану встречалось чудовищ, говоривших женскими голосами, ангельскими, певучими, хрустально чистыми. Но когда обладательницы голосов вылезали на свет божий… Хорошо, если только пугали своим видом, а то ведь и норовили…

* * *
– Короче говоря, иногда приходилось крепко поработать верным мечом…
– Позволю себе прервать твой увлекательный рассказ, дабы ты, получив передышку, промочил горло и увлажнил язык, ибо любому путнику нужен привал, а его лошади – водопой, и расскажу тебе историю, коя… – Симур махнул рукой. – В общем, пей и слушай. О женщинах и их голосах. Издревле старшие сыновья правителей Хорайи берут в жены старших дочерей правителей соседнего Хаурана. И наоборот. Тем самым крепились политические связи, тем самым страны оберегали себя от войн друг с другом. И вот очередной старший сын правителя Хорайи женился на очередной дочери владыки Хаурана. Как велось, жених впервые увидел будущую супругу на свадьбе. А впервые услышал ее голос, так уж получилось, лишь в волнующей тишине брачных покоев. При почти безупречных женственных формах голос у невесты оказался низким, басистым, мужским. Сын правителя так был поражен несоответствием, что не смог исполнить свой супружеский долг. И не только в первую ночь. Не мог и в последующие ночи. Чтобы ни делал, какие бы зелья ни пробовал. Только начнет исполнять, жена откроет рот, вырвется тяжелый, густой звук – и желание пропадает, будто косой подрезали. И сын правителя, которому в скором времени предстояло наследовать трон, отправлялся из спальни жены к сладкоголосым наложницам. Однако будущему монарху нужен законный наследник, он же живое подтверждение нерушимого союза Хорайи и Хаурана… а откуда ему взяться, если мужу милее невольницы?. Чем, ты думаешь, закончилась история?
– Жене, полагаю, отрубили голову, – предположил Конан.
– Ответ неверный. Хотя к тому и шло, – а также к войне между Хорайей и Хаураном. Но, на счастье, отличились главный визирь с дворцовым колдуном. Первый надоумил, а второй исполнил. На вымоченные в дарфарском алычевом уксусе листья белого лотоса колдун с одной стороны нанес отвар, изготовленный им по рецептам из древних манускриптов. Теперь такой лист оставалось лишь приложить к женскому рту, и он, крепко прилипая, не давал разжаться губам, не давал вырваться ни звуку. Так сын правителя зачал своего законного наследника. А визирь и дворцовый колдун получили столь щедрую награду, что я даже не хочу произносить какую именно, дабы не вызвать в самом себе зависть к чужому богатству.
– Мужьям многих женщин не помешало бы иметь под рукой такую колдовскую удумку, даже если у женщин этих ласкающе нежные голоса. Ведь иногда они очень много говорят. И много лишнего, – сказал Конан, при этом подумав, что Симур наверняка кое-что присочинил, а, может быть, и вовсе выдумал историю от начала до конца.
– Между прочим, – добавил Симур, – историю эту рассказал моей Локинии, сам Хауранский правитель, да-да, он уже взошел на престол. Год назад он с посольством наведался в Шадизар и тайно посетил заведение моей резвушки, прослышав, что нет ему равных в нашем городе. Твое горло отдохнуло? Тогда продолжай…
И Конан продолжил.

* * *
– В местах, откуда я родом, прежде называют себя, а потом требуют того же от других! – так обратился к незнакомке Конан из Киммерии.
Незнакомка, похоже, призадумалась. Медлила с ответным ходом. Наконец вновь зазвучал ее голос:
– А откуда ты родом?
– Оттуда, где не стреляют незнакомцам в спину, где выходят на бой лицом к лицу, где мужчины охотятся и воюют, а женщины сидят дома и ждут своих мужей.
– Ты из Большого гнезда?!
В ее возгласе варвар расслышал радостное удивление.
– Нет, – устало вздохнул киммериец. – Я из Киммерии. Имя мое Конан, а бог мой – Кром. А ты кто такая?
Опять последовало недолгое молчание.
– Меня зовут Апрея. Я молюсь, как и все люди мира, Азарху, богу, ушедшему на поклон. Я никогда не слышала ни о каком Кроме и ни о какой Киммерии. И я не знаю, что мне с тобой делать.
Конан усмехнулся – он, пожалуй, мог бы дать дельный совет, но не стоило забывать о луке и стрелах. Кстати, пока шел их с незнакомкой разговор, варвар повнимательней рассмотрел стрелу. Она была вдвое короче тех, которыми пользовались боевые лучники, и ее венчал деревянный наконечник. Впрочем, довольно острый наконечник, раз воткнулся в древесину…
– Может, ты спустишься пониже? – предложил киммериец. – Как считают у нас в Киммерии – не видя лица человека, принимаешь его за врага.
Конан думал, что последует предварительное глубокое раздумье, но неожиданно сразу, стоило его словам растаять в лесной гущине, зашуршали листья на потревоженных ветвях, и незнакомка явила себя. Она покинула укрытие, ловко и быстро прошла по зигзагу не слишком толстой ветви, ступая босыми ногами по мшистой коре, и присела на корточки напротив Конана. Они двигалась и сидела, удерживая равновесие без помощи рук и лиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85