Каждая вещь здесь стоит больших денег.
– А ты видел меня когда-нибудь бедной?
– Нет, но откуда у тебя деньги? Скажи мне.
– Ты действительно хочешь знать это? – спросила она, пронизывая его взглядом, от которого он невольно опустил глаза.
– Да, я хочу это знать, – медленно повторил он.
– Тогда ты должен примкнуть к моей касте.
– Что это за каста, и какие цели она преследует?
– Проводить мою волю. Разве этого мало?
– А что ты хочешь?
– Власти, мой милый.
– Для чего? Из тщеславия?
– Не спрашивай больше, тебе, постороннему, я и так сказала уже слишком много…
– Сколько человек принадлежит к твоей касте?
– Сотни в каждой стране; и все, кто покорился моей воле, счастливы.
– Счастливы, Марлен? Разве это возможно? Почему же я избегал тебя, как чумы? Почему я теперь не счастлив, когда я с тобой?
– Потому что ты не покоряешься моей воле, а то ты давно уже был бы счастливым.
– В чем же состоит счастье, которое ты даешь своим последователям?
– Ты спрашиваешь слишком много. Я должна уходить. – Внезапно сказала она. Встав, она поцеловала его в лоб и повернулась, чтобы уйти.
– Марлен, еще вопрос, – удержал он ее.
– А именно?
– Что случится со мной, если я не покорюсь твоей воле?
– Мне было бы очень жаль, потому что тогда нам пришлось бы расстаться: я не могу так долго терпеть в своем присутствии людей, не принадлежащих к касте. Между прочим, ты первый, кто не хочет присоединиться к нам. Подумай, в твоем положении, когда даже твоя жизнь не принадлежит тебе!
В ее словах впервые он почувствовал угрозу.
– Так кому же, черт возьми, принадлежит моя жизнь, если не мне? – вскричал он в бешенстве, готовый с сжатыми кулаками наброситься на нее. Но она не выказала ни малейшего страха и холодно произнесла:
– Твоя жизнь принадлежит мне, или…
– Или? – хрипло перебил он ее.
– Или палачу!
Швиль отпрянул назад. Комната завертелась у него перед глазами. Он дошел до дивана и со стоном опустился на него.
За окном в саду, освещенном лунным светом, казалось, танцевали эльфы. Из широко разинутой пасти каменного льва высокой дугой падала струя воды. Лунные лучи дробились в ней и как алмазы падали в белый мраморный бассейн. Аромат бесчисленных роз лился в широко раскрытое окно и обволакивал отчаявшегося человека.
День за днем проходили в прежней неизвестности. Марлен вообще больше не показывалась, не слышно было и ее игры на рояле. Когда он снова хотел поговорить с ней и сказал об этом слуге, тот принес ему записку.
«Я сказала тебе все, что могла, и не могу прибавить больше ничего. Сегодня ночью я приду к тебе, чтобы получить ответ. Подумай хорошенько».
– Вы принадлежите к касте? – неожиданно спросил Швиль слугу. Швиль нисколько не сомневался в том, что постороннему Марлен не доверила бы такого поручения. Но Агостино нельзя было вывести подобным вопросом из равновесия.
– Синьор говорит о вещах, которые мне совершенно непонятны, – коротко сказал он и ушел, не дожидаясь ответа.
«Значит, сегодня вечером», – подумал Швиль, когда он остался один. Сегодня он должен принять решение. Марлен или палач? Какой странный выбор! Время до прихода Марлен Швиль провел в странном состоянии. Его охватило удивительное равнодушие. Он не мог ни думать, ни читать: перелистывал страницы книги, не понимая ее содержания. Лежал в шезлонге, жмурясь от солнца, в десятый раз делал попытки прийти к какому-нибудь решению, но снова терял нить и должен был начинать снова. Наконец он отказался от дальнейших попыток. Когда наступил вечер, он сел против двери и сидел до тех пор, пока она не отворилась.
В дверях показалась Марлен. На ней было белое кружевное платье, а на ногах красные сафьяновые сандалии, застежки которых представляли собой розы из чеканного золота. Во рту она держала малахитовый мундштук с сигареткой. На тонких пальцах сверкали кольца, от которых шли тонкие золотые цепочки к браслетам. Она казалась сегодня серьезнее, чем обычно: между бровей то появлялась, то исчезала складка.
– Ты хотел говорить со мной, мой друг? – спросила она с хорошо разыгранным безразличием.
– Мне кажется, что нам обоим надо поговорить, – ответил Швиль.
– Как хочешь, дело не в этом. Что ты можешь мне сообщить?
– Я узнал от слуги…
– Я знаю, и что же?
– Я решил… – он замолчал.
– Что ты решил, милый?
– Что я ничего не буду делать, пока не узнаю задачи и цели «Бесстрашных».
– У нас никто не может ставить условий. То, что я приказываю, исполняется беспрекословно – и баста.
– А если дело идет о преступлении?
– Даже тогда. Я могу только уверить, что никакой закон не охраняет так жизнь и имущество граждан, как «Бесстрашные». Я не жалею ни времени, ни денег, чтобы охранять своих людей.
– Довольно, Марлен, я понял.
– И как гласит твой ответ?
– Я отказываюсь.
– Ты с ума сошел!
– Может быть.
– Тогда прощай. – Она протянула ему руку.
– Прощай, Марлен. Я больше не буду тебе в тягость.
Она не ответила и ушла, даже не посмотрев на него.
Швиль бросил последний взгляд на обстановку, в которой он провел столько мучительных, но безопасных дней. Он сразу же покинул дом. Отойдя довольно далеко, он вынул из кармана карточку, которую дала Элли. Теперь он может прибегнуть к ней.
Дом, который он искал, лежал в стороне, в грязной и пустынной местности. Он не нашел звонка и должен был постучать в занавешенное окно. Женщина с седыми волосами и большими черными глазами посмотрела на него. Вместо того, чтобы сказать что-нибудь, он показал карточку Элли. Женщина отодвинула засовы и провела Швиля через маленькую белую кухню по узкой лестнице наверх, в маленькую комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46