— Ну, как ты? — ласково спросил Дубровин, заглядывая ему в глаза. Таким тоном он говорил только с ним, когда они оставались одни.
— Ничего, — пожал плечами Дмитрий.
— Очень расстроился?
— Порядком, — признался Дмитрий. Он вздохнул, допил коньяк и откинулся на спинку кресла.
— С работой Шумилова освоился? — спросил Дубровин.
— Более или менее.
— Ну и какое впечатление?
— Да как вам сказать… Интересно, конечно.
— А что же тебя смущает?
— Да какая-то она… бесхребетная, что ли. По-моему, Шумилов сам не уверен, что все делает правильно. Какие-то отступления, не совсем обоснованные эксперименты… А вообще-то не знаю… Может быть, это просто стиль его работы?
34
В разговоре с Дубровиным Дмитрий был не совсем искренним — на самом деле он не думал, что таков стиль работы Шумилова. Не в стиле тут было дело. Зимой они бегло, для очистки совести, просмотрели годовой отчет и тут же забыли о нем, своих забот хватало.
Вернувшись из отпуска и отпраздновав «остепенение», они пришли к Шумилову. Он еще раз сердечно поздравил их, несколько минут они поговорили о том о сем. Шумилов вопросительно посмотрел на них:
— Чем теперь намерены заняться?
— Чем прикажете, — бодро сказал Ольф, а Дмитрий осторожно добавил:
— Надо бы, я думаю, сначала основательно ознакомиться с тем, что уже сделано.
— Конечно, — тут же согласился Шумилов. — И вообще должен заметить, что я и впредь не намерен ограничивать вашу самостоятельность. Знакомьтесь, осваивайтесь, выскажете свои соображения, а потом вместе решим, чем вам лучше заняться.
И они начали осваиваться. Внимательно разобрали не только последний годовой отчет, но и два предыдущих, и уже тут Дмитрий почувствовал некоторое недоумение. Отчеты были внушительны, щедро иллюстрированы диаграммами и графиками, все выглядело солидно, добротно, каждый этап был выполнен как будто безупречно, но все вместе как-то не очень связывалось в одно целое. Оставалось впечатление, что Шумилов не очень-то хорошо знает, чего хочет. Впрочем, ни в чем конкретном его нельзя было упрекнуть. В сущности, то, что вызывало недоумение Дмитрия, можно было назвать мелочами, как будто обычными в исследовательской работе. Но у Дмитрия стало складываться впечатление, что мелочей этих слишком много, и они все больше раздражали его. Да и не такими уж безобидными были эти мелочи… Однажды они целый день просидели над разбором одного эксперимента, и вечером Дмитрий с досадой сказал:
— Слушай, или я ни хрена не понимаю, или… — он замолчал, вглядываясь в график.
— Что «или»? — спросил Ольф.
— Можешь ты мне объяснить, зачем Шумилову понадобилось делать это?
— Отчего же нет? — ухмыльнулся Ольф. — Чтобы убедиться в справедливости этого гениального уравнения.
И он ткнул пальцем в аккуратную строчку, выписанную тушью.
— Но это же почти очевидно.
— Вот именно — почти. К тому же это для тебя почти очевидно, а он, вероятно, засомневался.
— Но должна же была интуиция подсказать ему, что заниматься этим не нужно.
— А если у него ее нет?
— Чего нет? — не понял Дмитрий.
— Интуиции.
— Ну, знаешь ли, — развел руками Дмитрий. — Если заниматься проверкой таких вещей, то этой работе и через десять лет конца не будет.
— А куда ему торопиться? — сказал Ольф. — Заняло у него это всего три недели, усилий с его стороны почти никаких не потребовало — кто-то сделал, доложил, к отчету приложил, — дела идут, контора пишет. А жить стало чуть-чуть спокойнее, одним «вдруг» стало меньше.
— Но почему он стал проверять именно это? Где же тут логика?
— А если ее нет?
— Чего нет? — опять не понял Дмитрий.
— Логики, — невозмутимо сказал Ольф.
— Перестань! — рассердился Дмитрий. — Я ведь серьезно.
— Я тоже, — сказал Ольф, но Дмитрий уже не слушал его и продолжал размышлять вслух:
— Если уж он так осторожен и не доверяет себе, то стоило бы в первую очередь проверить другие, более интересные вещи. Ну, например, выяснить, чем вызван этот аномальный выброс…
Дмитрий показал на график.
— Пожалуй, — согласился Ольф.
Осваивались они две недели, а потом пошли к Шумилову. Они наметили для себя несколько проблем, которыми, на их взгляд, надо было заняться в первую очередь, но решили пока не высказываться и посмотреть, что предложит им Шумилов. И когда он спросил их, надумали ли они что-нибудь, Дмитрий вежливо уступил ему «право подачи»:
— Да, есть кое-что… Но мы бы хотели узнать, что вы считаете нужным нам предложить.
Шумилову как будто не очень понравилось это, он помолчал и стал излагать им свои соображения.
Дмитрий выслушал его и осторожно сказал:
— Очень интересно… Но вам не кажется, что сначала следовало бы проверить вот это…
И он назвал одну из намеченных проблем и поспешно спросил:
— Или это уже сделано?
— Нет.
Шумилов как будто не удивился их предложению и, немного помолчав, спокойно согласился:
— Неплохая идея. Если вы хотите заняться этим — пожалуйста.
Легкость, с которой Шумилов согласился с ними, неприятно удивила Дмитрия. Они ожидали встретить возражения и приготовили тщательнейшее обоснование своей идеи. А Шумилов сказал «неплохая идея» — и все. А между тем идея была далеко не очевидная, и Дмитрий не сомневался, что она не приходила Шумилову в голову, иначе он уже осуществил бы ее.
— Если это и есть его стиль работы, — сказал он потом Ольфу, — то это плохой стиль.
Они принялись за осуществление своей идеи, но дня через два Дмитрий решительно сказал:
— Придется тебе пока одному над этим посидеть.
— Почему?
— Мне надо еще побегать по всей работе.
— Унюхал что-нибудь?
Дмитрий неопределенно покрутил рукой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147