По моим подсчетам, тэта и кси во втором уравнении должны давать больший вклад в суммарный рост функции, чем сигма и пси в первом. Этим и может объясняться несимметричность выбросов.
— Доводы действительно шаткие, — сказал Мелентьев, — но в этом что-то есть.
— Ну, допустим, вы правы, — сказал Ольф. — Но тогда почему эта неустойчивость не обнаружилась при проверке?
— Чего не знаю, того не знаю… С каким шагом проверялись уравнения?
— Одна сотая, — сказала Таня. — Ольф говорил, что это даже меньше, чем нужно по вашим теориям.
— А наша теория гласит, что достаточно восемнадцати тысячных, — хмуро пробурчал Ольф. — Вот, смотрите сами.
— Смотреть не будем, — взглянул на него Дмитрий. — Я и не сомневаюсь, что все сделано правильно… по теории.
— Что, теория неверна?
— А ты этого не допускаешь?
— Этими методами проверки пользуются уже десятки лет.
— Но и группы неустойчивых уравнений постоянно расширяются, — вмешался Мелентьев. — Так же, как, впрочем, и методы проверки.
— Так что, попытаемся здесь? — спросил Дмитрий.
— Попытка не пытка, — неопределенно сказал Ольф.
— Надо сделать, — решительно поддержал Дмитрия Мелентьев. — Чует мое сердце, что тут мы кое-что выудим.
— Ну, еще бы, — поддакнул Ольф. — Например, кильку. Или тюльку. Бирюльку. Сюсюльку.
— Ну, хватит! — прервал его Дмитрий. — Так что, поедем в эту степь?
— Поехали, Матильда. — Ольф потянулся и пропел: — Эх, да погоняй коней ретивых, черны гривы по ветру… — Он на минуту запнулся и закончил: — Эх, да нам начхать на все заливы, мы поедем в степь вон ту… Експромт. Собственного сочинения.
— Оно и видно, — неодобрительно покосилась на него Жанна.
Ольф продолжал дурачиться:
— Все бы тебе хиханьки, все бы тебе хаханьки, а как времечко придет — будут тебе оханьки… Ымпровызацыя.
— У тебя еще что-нибудь есть? — спросил Дмитрий.
— У меня? Сколько угодно… — Он на секунду задумался и выдал:
Неустойчивость
Мы — настойчивостью!
Мы — разбойничий
Раз…
— …а дальше нецензурно.
— Перестань дурака валять, — сердито оборвала Жанна.
Но Ольфа это не смутило.
— Хоть бы посмеялись, что ль, — возмутился он. — Чудаки! Ведь пять граммов смеха заменяют килограмм мяса… Все, молчу, молчу. — Он испуганно втянул голову в плечи под взглядом Жанны и аккуратно, как первоклассник, сложил на столе руки и с серьезной, вытянувшейся физиономией уставился на Дмитрия, с безмерным почтением в голосе проговорил: — Мэтр, я весь внимание…
Таня зашлась в приступе смеха, не выдержала и Жанна. Дмитрий, сам едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, сказал Ольфу:
— Слушай, убирайся отсюда. Иди погуляй минутку, а то мы не остановимся.
Ольф сокрушенно покачал головой и с обидой прошамкал — у него даже рот как будто по-старушечьи провалился:
— Людям всю жизнь добро делаешь, а оне, неблагодарные, на улицу выгоняют, корки хлеба им жалко…
Он с трудом поднялся — казалось, что вот-вот развалится прямо на глазах, — и зашаркал к двери.
— Ой, не могу, — застонал Савин, и весь «штаб» еще минуты две сотрясался от хохота. И только стук «Консула», выдавшего результаты очередной итерации, привел их в себя.
Вернулся Ольф, по-настоящему серьезный, деловито сообщил:
— Первое отделение концерта окончено… Ну-с, что мы будем делать со своими подозрениями?.
— Давайте подумаем, — сказал Дмитрий. — Программа проверки на неустойчивость сохранилась?
— Конечно, — сказала Таня. Она явно избегала смотреть на Ольфа, и уголки ее губ подозрительно подрагивали.
— Шаг изменить сложно?
— Ну, это пустяки.
— Тогда давайте его дробить.
— На сколько?
— На сколько? — задумался Дмитрий. — Этого я не знаю… А ширину пиков нельзя измерить?
Таня, не задумываясь, сказала:
— Очень сложно. Надо новую программу составлять.
— Тогда решайте сами, я в этом не очень-то разбираюсь.
— Надо взять сразу одну тысячную, — предложил Мелентьев. — Ловить, так наверняка.
— Это займет много времени, — сказала Таня.
— А именно?
— Сейчас прикину.
Таня подсчитала на бумажке и с сожалением вздохнула:
— Часов восемь, не меньше.
— А сколько у нас осталось?
— Меньше четырех.
— Можно, конечно, увеличить шаг, — сказал Мелентьев, — но нежелательно.
— Будем просить у Ольховского? — предложил Ольф.
— Подождите, — сказал Дмитрий. — А нельзя ли попытаться сначала выделить наиболее подозрительные участки? Они же наверняка найдутся.
— А это идея, — подхватил Мелентьев. — Давайте-ка прикинем.
Минут через сорок они отобрали три таких участка. Таня сказала, что для их проверки хватит и трех часов.
— Тогда — с богом, — сказал Дмитрий.
— А с какого начинать?
— С любого. Какой больше понравится. Или не понравится. А мы пока вздремнем, — предложил Дмитрий и устроился в кресле. — А, корифеи?
«Корифеи» не удостоили его ответом — до сна ли тут? И очень удивились, увидав, что Дмитрий и в самом деле заснул. «Корифеи» переглянулись, Мелентьев только головой покачал, Жанна вздохнула, а Воронов вполголоса сказал:
— Вот нервы у нашего вождя…
56
Дмитрию снилось землетрясение. Он видел себя, сидящего в кресле, среди высокой каменной пустыни, мощные подземные толчки сотрясали его, камни угрожающе дыбились, медленно двигались, с грохотом сталкиваясь друг с другом, кресло скрипело, ноги мелко подрагивали. «Асса!» — вдруг взревело откуда-то сверху, и «вождь» проснулся и понял причину землетрясения. Причиной могла быть только победа.
Победа заставляла неистовствовать Ольфа и Лешку, они заняли середину «штаба» и отплясывали какой-то немыслимый танец. Твист, чечетку, шейк? Всего тут хватало — Даже, пожалуй, пляски святого Витта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147