Ему нравится быть одному, думать по-своему. Вреда от этого никому не будете. «Язон сказал, что мы единый народ. Линкири показывает, что не хочет быть частью нас, а раз так, значит, мы стали чем-то меньшим», — возразила ей Сара.
Они были мудрые женщины. Только Капоку было бы куда легче, если бы они почаще соглашались друг с другом.
Этим утром Линкири снова попросит у него топор. И на этот раз Капоку все-таки придется что-то предпринять.
На улицу вышла Сара с маленьким Цилем на руках. Оба были закутаны с головы до ног — утро выдалось морозным.
— Ну что, надеюсь, ты сегодня что-нибудь скажешь Линкири? — спросила она.
Значит, и она все утро думала о том же.
— Да, — кивнул Капок.
— И что же?
— Пока не знаю.
Сара смерила его изумленно-презрительным взглядом.
— И почему это Язон именно тебя выбрал старшим? — процедила она.
— Не знаю, — ответил Капок. — Пойдем завтракать.
Во время завтрака к нему подошел Линкири, в руках он уже держал топор. Он ничего не говорил. Просто стоял и ждал.
Наконец Капок оторвался от еды:
— Линкири, почему бы нам всем не взять топоры и не помочь тебе закончить тот дом, что ты строишь?
Глаза Линкири превратились в две маленькие щелочки:
— Он уже закончен.
— Тогда зачем тебе топор?
Линкири оглянулся по сторонам и увидел, что взгляды всех присутствующих обращены на него. Он попробовал пальцем лезвие топора.
— Я рублю деревья, хочу расчистить участок вокруг дома.
— Этим мы займемся будущей весной. Мы будем рубить лес к северу от Первого Поля, на холме.
— Я знаю, — сказал Линкири. — Я помогу вам. Можно взять топор?
— Нельзя! — выкрикнул Хакс.
Линкири холодно посмотрел на Хакса:
— Мне-то казалось, что старший — Капок.
— Это несправедливо, — возмущенно заговорил Хакс. — Каждый день ты уходишь и занимаешься тем, чего никто не просит. Целый день тебя не видно, а вечером хоть и видно, но не слышно. Это не правильно.
— Я честно отрабатываю свою долю, — возразил Линкири. — Чем я занимаюсь в свободное время — это уже мое дело.
— Нет, — крикнул Хакс. — Мы единый народ. Так сказал Язон.
Некоторое время Линкири молчал, после чего сунул топор в руки Капоку.
Но Капок не взял инструмент:
— Может быть, ты все-таки покажешь нам дом, который строишь? — спросил он.
Линкири сразу немного успокоился:
— Я и сам хотел предложить это.
Сразу после завтрака, убрав посуду и оставив с новенькими Река и Сайвель, все потянулись за Линкири. Свернув на восток, они углубились в лес. Капок шел впереди, рядом с Линкири.
— Откуда вы узнали, что я строю дом?
— Хакс выследил тебя.
— Хакс думает, я бык, всегда буду покорно стоять в стойле и ждать, когда меня потянут за веревочку.
Капок покачал головой:
— Просто Хакс хочет, чтобы все оставалось по-старому.
— Неужели мне будет так плохо одному?
— Я не хочу, чтобы ты грустил. Когда я остаюсь один, мне всегда немного грустно.
— А мне — нет, — ответил Линкири.
Дом выглядел очень странно. Он был не так широк, как построенные ими дома, зато намного выше, а окна были прорублены под самой крышей. Но самой необычной была именно крыша. Она состояла из наложенных друг на друга кусков дерева, и лишь на самом верху было набросано немножко соломы.
Линкири заметил, с каким изумлением оглядывает крышу Капок.
— У меня было очень мало соломы, но не бросать же дело… Я подумал, что дерево задержит дождь, и если я угадал, тогда мне не придется каждый год настилать новую крышу.
Он объяснил всем, каким образом укладываются на стены разделенные на несколько частей бревна, чтобы получился второй пол, на некотором расстоянии от первого. Таким образом, внутри дом оказался ничуть не меньше обычной деревенской хижины. Хороший вышел дом. Капок так и сказал.
— С этого дня, — обратился он к остальным, — в новых домах мы будем настилать второй пол, потому что так получается больше места.
И все согласились с мудростью вынесенного решения.
— Я рад, что ты построил такой прекрасный дом, Линкири, — сказал Хакс, — потому что Рьянно и я вот-вот поженимся.
Было видно, что Линкири рассердился, хотя голос его прозвучал абсолютно спокойно:
— Я тоже рад, Хакс, что ты и Рьянно скоро поженитесь, и я с радостью помогу тебе построить дом.
— Но дом уже стоит, — удивился Хакс. — Нам с Рьянно следующим положен дом, так что теперь он наш.
В ответ на что Линкири возразил:
— Этот дом я сделал сам. Я рубил деревья, я колол бревна. Я вырубил балки для крыши и в одиночку поднял их наверх. Никто мне не помогал, и никто, кроме меня, не будет жить в этом доме.
— Но ты пользовался топором, который принадлежит нам всем, — продолжал Хакс. — Ты использовал дни, которые также принадлежат всем. Ел общую пищу. Твой дом находится на земле, которая принадлежит нам. Твоя жизнь принадлежит всем нам, а все мы принадлежим тебе.
— Вы мне не нужны. И меня вы не получите.
— Ты ел хлеб, который я помогал растить в прошлом году! — крикнул Хакс. — Так верни мне мой хлеб!
И тогда Линкири стиснул кулак и рукой, окрепшей от таскания бревен, ударил Хакса в живот. Хакс согнулся от боли и разрыдался. Такого никогда не случалось, и не требовалось большой мудрости, чтобы понять, что Линкири поступил крайне несправедливо.
— И что ты будешь делать теперь, Линкири? — осведомился Капок. — Может, ты захочешь оставить топор себе, а если я скажу «нет», ударишь и меня? Если ты захочешь жениться на женщине, а она откажет тебе, ты что, и ее будешь бить, пока она не согласится?
Линкири воззрился на свои кулаки.
Капок пытался думать. Как бы поступил в такой ситуации Язон? Но он не Язон — тот бы заглянул в человеческий разум, и мысли, даже самые сокровенные, открылись бы ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105