– А, Моника! Что ты натворила на этот раз?– Дядя Чарльз, ты всегда меня выручал…– Знаю: я тебя всегда выручал, я хороший дядя, я тебя люблю. А теперь дело! И не тяни.– Помнишь, я говорила о девушке, которая тонула? Она еще помогла Джеку, когда он был ранен на дороге…– Ей нужны деньги?– Нет! Не перебивай. Джек влюблен в нее.– Это он тебе сказал?– Я же не слепая!– Ах, да: ты не слепая. И что же?– Мама не хочет, то есть она хочет, чтобы Лиз…– …исчезла? – Эдна в своем репертуаре, подумал мистер Чарльз.– Мама говорит, что Лиз неизвестно кто, что она с улицы.– А я должен сказать ей, что Лиз не с улицы?– Я сказала маме, что Лиз танцевала с тобой… От неожиданности Чарльз Бредфорд не мог найти слов.– Дядя Чарльз, ты подтвердишь?– Где же мы с ней умудрились танцевать?– Скажи, на вечере у Сандерсов.– На вечере у Сандерсов, – повторил он. – И как я выглядел? То бишь, как я танцевал?– Отлично!– А Сандерсы знают об этом событии?– Пока нет.– Пока нет, – снова повторил он ее слова. – Значит, и их следует предупредить? А так как у Сандерсов, кроме меня и твоей Лиз, были другие гости – их тоже надо посвятить в наши секреты.– Что же ты предлагаешь? – спросила Моника упавшим голосом.– Не врать.– Но ведь мама…– Не волнуйся, я поговорю с ней. Скажи, эта Лиз действительно хорошенькая?– Очень!– Передай ей привет. И Джеку!– Дядя Чарльз, я люблю тебя!Он засмеялся. Ему было приятно. За свою жизнь он много раз слышал слова «Я люблю тебя», но верил признанию только этой вруньи. Он тоже любил ее.Моника вышла из лесопосадок. Было тихо. Мужчины перекочевали в ближайший городок – в бары и ресторанчики, где продолжали разговоры о лошадях. Молодежь отправилась на дискотеку. Над стадионом звучали только голоса рабочих, готовивших дорожки к завтрашним бегам.Моника заглянула в конюшни. Конюхи мыли и чистили лошадей. Она пошла к дому. Отец теперь отдыхает, и мать тоже, если только не звонит дяде Чарльзу, чтобы проверить, не наврала ли ей дочь. Проходя мимо материнской комнаты, Моника сбавила шаг и прислушалась. Там разговаривали, но голосов было два, и один принадлежал двоюродному брату. Джек говорил сухо и медленно, что выражало крайнюю непреклонность. Бесполезно в такое время было настаивать или переубеждать его, если только не хотели добиться обратного результата. Мать должна это знать.– Один раз я послушал тебя, – говорил Джек.– Но я не предполагала, что Клаудиа…– А сейчас, – продолжал он, не слушая тетку, – я поступлю так, как хочу сам. Лиз тебя шокирует? Что ж, мы уедем. Я участвую в скачках. Сразу после скачек мы уедем.– Моника говорила, – перебила миссис Рассел, – что Лиз танцевала с Чарльзом?Моника не знала, известна ли Джеку ее выдумка. Если он скажет, что это чушь, мать поймет, что она соврала. Девушка замерла.– Лиз танцевала также и с государственным секретарем. Это тебя устраивает?..Джек стремительно вышел. Моника едва отскочила от дверей.– Тебя не учили, что подслушивать неприлично? – сердито сказал он.– Я хотела отдать тебе телефон, – пролепетала Моника, протягивая трубку.– Кому звонила?Они уже шли по коридору.– Дяде Чарльзу, – покорно ответила Моника.– Оглушила дядю его танцем с Лиз?– А ты маму – танцем с государственным секретарем?Джек засмеялся.– И Чарльз, конечно, согласится, когда мать позвонит ему, подтвердить, что он отплясывал с Лиз!– А вы с Лиз правда уедете?– Правда.– Но, может быть, теперь мама передумает?– А я – нет.– Очень жаль.– Мне тоже.– Мне нравится Лиз, – горячо сказала Моника. – Мэри, Стив – когда те говорят, я знаю, что они врут.– А ты не врешь?– Но я чтобы помочь!– Мы все врем, чтобы помочь. Главным образом, себе.– И ты?– Скажем так: я не всегда говорю правду. Самое удивительное, что правде верят реже, чем вранью.– Почему?– Потому что правда менее привлекательна. Ну что ж, ты выслушала лекцию. Теперь ступай и постарайся не лгать… без необходимости.Моника повеселела:– Джек, мне правда нравится Лиз!Он улыбнулся.– Это я уже слышал. Мне она тоже нравится.
Лиз знала, что Джек побывал у тетки. Понимала, что миссис Рассел не простит появления Лиз на трибуне в шикарном платье – подарке Джека – после того, как она, владелица ранчо, почти что выгнала его любовницу. Это был вызов со стороны Джека. Но племянника она в конце концов помилует. А Лиз ни за что!Лиз не спрашивала, а Джек ничего не рассказывал. Он только сказал, что будет готовиться к скачкам.– Постараюсь похудеть, чтобы Лорду было легче меня нести, – объяснил он.– Ты придешь первым, – сказала Лиз.– Первым я не приду. Есть лошади и жокеи резвее нас с Лордом. Но и последним не буду.– Ты любишь скачки?– Скачки – это естественно для лошади. И еще бега. Остальное дрессировка. Не люблю, когда зверей дрессируют. Все, что в неволе, ненормально.– А цирк?– Когда медведь ходит «на руках», а лев сидит на шаре? Тебе такое нравится?– Когда была девочкой, очень нравилось. Казалось, это смешно.– А теперь?– Не знаю. Мне жаль их.– Именно. Они перестают быть царями природы… После скачек поедем ко мне…Он хотел сказать «на виллу». Если она опять испугается, значит, боится по-настоящему. Но он не стал ее проверять. Он дал себе слово не давить на нее. Наступит время – сама расскажет.Лиз подсчитывала: завтра бега, потом скачки. Три дня, и они уедут. Всего три дня. Целых три дня! С той минуты, как Дэйв предупредил, что бывший жених может появиться на ранчо, она испытывала постоянное напряжение и страх. Ей казалось, что он уже здесь и следит за ней. Лиз не представляла, что Эдди скажет, что сделает, но это наверняка будет ужасно! А уж если узнает миссис Рассел!.. А еще сердце ее сжимал страх, что Джек заметит ее состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48