Уходи, Эмили.
Слезы катились из глаз женщины. Она послала ему воздушный поцелуй и выбежала из палаты. В коридоре миссис Торн столкнулась с Филли.
Они вместе вышли на улицу, и Эмили бросилась в теплые объятия монахини.
– Я не знаю, Филли, почему плачу… Наверное, от жалости к себе. У меня постоянно перед глазами предстает лицо Бена…
– Эмили, дорогая, я не хотела говорить этого, но придется… После твоего приезда у нас с сестрами состоялся разговор… Мы обычно не вмешиваемся в мирские дела, но хочу, чтобы ты имела это в виду: каждый год Мэтт заводит интрижку с одной из женщин, прибывшей отдохнуть в Убежище. Мне кажется, Роузи намекала тебе об этом, стараясь не употреблять слов «каждое лето». Мы считаем, он старается подыскать мать для своих детей… Мэтт – хороший человек, лично я думаю, он все еще продолжает любить свою Кэролайн и винит себя в случившемся с ней.
– Если бы наши отношения зашли слишком далеко и речь шла о свадьбе, ты бы сказала мне об этом?
– Не знаю, Эмили.
– Теперь я понимаю, что не любила его так, как Яна. То была любовь-мука, любовь-наваждение, любовь-самоотречение и самопожертвование. Я ожидала такого же… А Бен… Мои чувства к нему совершенно другие. Я не испытывала никаких потрясений, сердце не разрывалось на части, мне не хотелось рыдать от счастья… зато моя душа жаждала другого… Нет, я бы не согласилась… Филли, это плохо, да? И ничего не говорит в мою пользу?
– Дорогая, просто ты сейчас раскрываешься с другой стороны… Ну, а как же ты теперь будешь объясняться с Беном?
– Я расскажу ему все-все! Знаешь, Филли, он меня поймет. Джексон очень помог мне в свое время, многое дал и ничего не потребовал взамен. Я боюсь… Не знаю, смогу ли я посвятить себя другому человеку? Это мой выбор, сестра, и никто не сделает его за меня. Чему быть, того не миновать.
– Эмили, нельзя применять это высказывание на все случаи жизни. Оно отнюдь не универсально. Ты прошла хорошую жизненную школу, хотя впереди у тебя еще немало испытаний. Подумай о пройденном пути, о своих достижениях, о добре, которое ты сделала для других людей, о подругах, любящих тебя, перебери все события – и ты поймешь, что все не так уж и плохо, поверь мне. Чаша весов справедливости склонится в твою сторону.
– А Ян? Я говорю о его наставлениях, что мне довелось услышать в ту страшную ночь на маршруте… Ведь это… была… я? Да, да, мой ум, моя сообразительность и сила духа. Ян здесь абсолютно ни при чем. Мне очень хотелось, чтобы он появился тогда, чтобы сделать хоть одно доброе дело для меня. Спасение жизни – наивысшее благо. В итоге я сама сделала это… Боже мой, Филли, все происходившее со мной – дело моих собственных рук! Ян все-таки обманул меня: оставил мне все свое состояние. Я разве не говорила об этом? – В голосе женщины звучало такое возбуждение, что монахиня даже улыбнулась, поощряя это неистовое открытие себя. – Он оставил миллион долларов. А ты знаешь, сколько можно совершить добрых дел, используя эти деньги?
– Надеюсь, ты не забудешь о нас и построишь здесь что-нибудь… Тогда еще больше женщин смогут найти приют у нас и обрести себя, как это произошло с тобой. Я, наверное, заглядываю в очень далекое будущее?
– Нет, Филли, я позабочусь об этом.
– Давай сядем в машину и покурим, – предложила монахиня. – У тебя есть сигареты?
– Целых две пачки, они лежат под сиденьем. Спасибо, Филли. Скажи, можно мне хотя бы раз в месяц посылать вам сигареты и хорошие бренди и виски?
– Твое дело… Думаю, они не будут лишними. Эмили выпустила струйку дыма и проговорила:
– Не обижайся, но я уеду сегодня днем. Вещей у меня мало. Сяду в джип – и вперед. Все, решено. Филли, еду домой! Наверное, слово «дом» – самое лучшее на свете. Слышишь? Я еду домой!
Часом позже, собрав пожитки, миссис Торн попрощалась с монахинями. Пролилось море слез, прозвучало множество клятвенных обещаний писать и приезжать. На прощание Эмили подарила сестрам блок отличных сигарет, и те сразу повеселели. Последние минуты расставания прошли под знаком «трубки мира».
Миссис Торн держала руль одной рукой, а свободной махала провожающим до тех пор, пока темные фигуры монахинь не исчезли за поворотом. Она мчалась домой.
* * *
Эмили вошла в свой дом на Слипи-Холлоу-роуд, когда часы готовились пробить полночь.
– Эй! Я дома!
Женщины, стуча шлепанцами, сбежались к ней, путаясь в полах длинных халатов.
– Эмили! Боже, как хорошо, что ты вернулась! Это нужно обмыть… Господи, ты похожа на девушку с обложки журнала мод! Мы соскучились по тебе! Бен знает о твоем возвращении?
– Я решила вернуться только сегодня утром. Приехала бы намного раньше, но задержалась в Атланте. Как я рада, что вернулась домой! – щебетала миссис Торн, обнимая каждую женщину. – Сегодня я сказала сестре Филли, что слово «дом» – самое лучшее на свете… За это нужно выпить. Кстати, у меня есть что вам рассказать.
– Бен?
Эмили улыбнулась.
– Завтра наступит новый день, и я позвоню ему. Сегодня принадлежит только нам. Мне хочется поблагодарить вас за то, что вы есть на белом свете, что являетесь моими друзьями, что приходите на помощь в трудную минуту. Давайте сядем в круг, как бойскауты, и проболтаем до самого утра. Ой! Посмотрите на цветы на подоконнике! Когда я уезжала, ростки только-только показались из земли.
– Тебя долго не было, – спокойно заметила Лина.
– Да, но я вернулась… Здорово, когда есть место на земле, куда мы всегда можем возвратиться, где тепло, уютно, где согревается твое сердце. Черт побери! Нужно быть писателем, чтобы суметь это выразить.
– Нам кажется, ты прекрасно справилась! Да, дом встретил тебя теплом и светом, – закричали наперебой подруги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112