Часами писала «миссис Бассет» в тетрадке, стараясь, чтобы вышло покрасивее. Эллисон Бассет. Миссис Питер Бассет. Мистер и миссис Бассет. А когда я поняла, что беременна, то сначала перепугалась, а потом вдруг почувствовала себя счастливой. Потому что вначале я думала, что со свадьбой придется подождать, пока мы не станем постарше. А так, выходит, мы поженимся немедленно. Он станет ходить в колледж, а я буду готовить обед и ждать его возращения, потом у нас появится собственный дом, дети, и все будет замечательно.Какое-то время она молчала, чувствуя только, как большая рука Скотта гладит ее по голове.— У нас было свидание в тот вечер, когда я узнала. Весь день я витала в облаках, улыбалась всем его друзьям, ведь потом они станут и моими друзьями — так я считала. Они явятся на нашу свадьбу, а мы с Питером — на их. И наши дети будут расти вместе и тоже станут дружить.Потом Питер отвез меня домой, по дороге притормозив на одной из наших излюбленных «парковок». — Эллисон прижалась к Скотту. Она хотела остановиться, но было уже поздно — воспоминания захлестнули ее, словно волны прилива, и она ничего не могла поделать. — Мы устроились на заднем сиденье его «камарро». Когда все закончилось, я чувствовала себя отвратительно, но твердила, что все в порядке. В конце концов, не всем девочкам это нравится, верно? Я ведь любила Питера. И в моих глазах все остальное не имело значения.И тогда я сказала ему… о ребенке. О Боже… — Элли спрятала лицо у Скотта на груди. — Он пришел в неописуемый ужас. Я пыталась успокоить его, твердила, что все утрясется, что мы что-нибудь придумаем, и тогда… тогда Питер вдруг начал хохотать.Эллисон отбросила с лица прядь волос.— Он сказал, что даже представить не мог, что я могла оказаться такой дурой и приняла все всерьез. Опуститься до кого-то из Бушаров… Да, именно так старожилы Галвестона воспринимали нашу семью, всех нас. В их глазах мы — актеришки, отродье французское шлюхи. Я, должно быть, рехнулась, раз решила, что он женится на мне. У него, мол, и в мыслях такого не было. А потом он сказал, что и на свидание-то пригласил меня только потому, что ребята из команды сказали, что никому еще не удалось заставить меня «раздвинуть ноги».Эллисон зажмурилась.— Для него это было своего рода вызовом… возможностью утереть нос остальным. Он сказал, что мне придется избавиться от ребенка. Причем немедленно. Но я отказалась.Следующие несколько недель превратились в один сплошной кошмар. Все прошло как в тумане. Я призналась Эйдриану, что беременна, а он уговорил меня рассказать обо всем тетушке Вив. Рори мы не сказали ни слова. Она так до сих пор ничего и не знает. — Элли вдруг с ужасом уставилась на Скотта. — Не говори ей! Никому ничего не говори! Слышишь?— Естественно, не скажу.Голова Элли снова упала к нему на плечо.— Тетушка Вив пришла в бешенство. Ух как она разозлилась — нет, не на меня, на Питера. Она рвалась поставить в известность его родителей, вынести это дело на рассмотрение родительского комитета, даже собиралась потребовать установления отцовства. Я умолила ее не делать этого. Я просто хотела иметь ребенка. Теперь он был только моим. — Сжав кулачки, она прижала их к груди. — Господи, как я его хотела! Помню, как я первый раз почувствовала, что он шевельнулся. Целый месяц я жила словно во сне — мечтала о той новой жизни, которую носила под сердцем. Боже мой, как я его ждала!Слезы ручьем текли у Элли по щекам и скатывались Скотту на рубашку, но он ничего не замечал.— А потом как-то ночью я проснулась от жуткой боли и увидела, что подо мной кровь. Тетя Вив отвезла меня в больницу. Они ничего не смогли сделать. Я потеряла ребенка… своего ребенка.Плечи Эллисон содрогнулись. Глухие рыдания, от которых постель ходила ходуном, разрывали Скотту сердце. Он молча прижал ее голову к своему плечу и принялся баюкать, нашептывая ласковые слова, давая выплакаться, словно Элли была ребенком. Глава 21 Скотт молча лежал с открытыми глазами, слушая, как рядом тихо посапывает Эллисон. Выплакавшись, она уснула почти мгновенно. С тех пор прошло уже, наверное, несколько часов, а сон все не шел к нему. Только сейчас до него дошло, что произошло нечто совершенно немыслимое — он влюбился.Не выпуская Эллисон из своих объятий, он осторожно повернул голову и прижался губами к ее лбу. Этой ночью, когда она, отбросив осторожность, выплеснула перед ним всю ту боль, что терзала ее долгие годы, что-то вдруг словно перевернулось в нем. Как будто рухнула стена, которую он когда-то возвел вокруг себя, и те чувства, что копились в его душе, стремительным потоком вырвались наружу и захлестнули его с головой.Он любил Элли. Осознание этого наполнило его душу благоговением. Широко открыв глаза, Скотт прислушивался к тому, что происходит в нем. Никогда в жизни он еще не чувствовал ничего подобного. Только теперь он в полной мере ощутил, что живет.Но вслед за любовью пришел страх. Если даже Элли простит ему такого отца, как Джон Лерош, все равно рано или поздно их ждет крах. Таков удел всех. Скотт зажмурился, крепче прижав Эллисон к себе. «Я не хочу причинять тебе боль». Да… но как же тогда признаться во всем и не нанести Элли новую рану? Она ведь и так уже достаточно настрадалась.Почувствовав, что он не спит, Сейди тихонько заскулила. Скотт опустил руку, чтобы погладить собаку, и взгляд его остановился на светящемся табло часов. Половина пятого. Очень скоро гостиница начнет просыпаться. И хотя ему безумно не хотелось уходить от Эллисон, он понимал, что для нее же самой будет лучше, если он тихонько вернется к себе — до того как проснется ее брат и обнаружит, что он провел эту ночь с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95