Здесь горел свет. Туровский зажмурился на секунду, а когда открыл глаза, то увидел рядом с кроватью Колесникова молодую женщину в больничном халате. Услышав шаги, она обернулась.
– Алена, – тихо произнес Сергей Павлович.
Она не пошевелилась. Она была совершенно неподвижна. «Мать твою, почему она неподвижна, – с непонятной злостью подумал Туровский. – По всем законам она уже должна была вскочить, обезоружить меня (пистолет в наплечной кобуре), взять в заложники, потребовать машину к центральному входу…»
Почему она ничего не предпринимает?
Снова стукнула дверь. Туровский оглянулся через плечо, тяжело посмотрел на застывшего на пороге Степана Олеговича и процедил сквозь зубы:
– Я же сказал, сюда не входить!
– Ну извини, – с усмешкой отозвался доктор. Что-то странное почудилось вдруг в его интонации.
Что-то странное почудилось в его глазах – совсем не подходящих для врача, как же, я не заметил этого раньше…
Глаза были холодными. Нет, не так: глаза были ледяными. Абсолютно, запредельно, страшно – даже стекла докторских очков, казалось, были покрыты инеем…
А еще через секунду врач поднял правую руку, и Туровский увидел направленный на него пистолет.
Ему еще не доводилось стоять под дулом пистолета: ни за все время работы в прокуратуре, ни раньше, в пору службы на военном аэродроме в Кандагаре. Всякое бывало – у Туровского не возникало повода пожаловаться на скучную и однообразную жизнь.
Однако такое с ним было впервые.
И никогда он не чувствовал такой оголтелой, такой абсолютной беспомощности – когда невозможно ничего предпринять: ни уйти с линии выстрела (а куда уйдешь в тесной палате?), ни вытащить собственное оружие (сунуть руку под мышку, вынуть «Макаров», передернуть затворную раму…), ни подумать о чем-то связном. Ни даже испугаться как следует.
Только стоять и смотреть в черный, антрацитовый, зрачок пистолета, слыша звон в ушах – наверное, Наташа Чистякова тоже слышала звон на одной тонкой и высокой ноте, когда стрела ударила ее под сердце…
Палец «доктора» опустился на спусковой крючок и начал плавно выбирать ход. «Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы выбрать ход, – рассеянно подумал Туровский. – Секунду, час, вечность? И сколько времени понадобится пуле, чтобы преодолеть расстояние от ствола до цели – если до нее, до этой цели, не более четырех метров?»
Много, решил Сергей Павлович.
Так много, что вполне можно успеть прожить жизнь…
Что-то мелькнуло сбоку размытой белой полоской. В мелодичный звон в ушах вплелся звук удара, и «врач», невнятно икнув, упал на колени. Постоял секунду, закатил глаза и мягко завалился набок.
Медсестра изящным движением ступни отбросила пистолет «Степана Олеговича» подальше, чтобы тот, придя в себя, не сумел дотянуться, и тихо сказала женщине-пациентке: – Идите в палату.
Та испуганно кивнула, но с места не сдвинулась: видимо, впала в ступор. Медсестра подошла, обняла ее за плечи и повторила, не повышая голоса:
– Идите. Уже поздно, вам пора спать. И забудьте все, что здесь произошло.
– Но как же.
– Спать, – шепотом произнесла девушка. – Вам непременно нужно уснуть…
На этот раз женщина послушалась. Встала и медленно двинулась к двери, как сомнабула, глядя прямо перед собой пустыми глазами. Туровский подумал вдруг, что она может споткнуться о «доктора», но она не споткнулась.
Сергей Павлович наклонился над «врачом» и снял с него очки. Стекла оказались простыми, без диоптрий.
– Как ты его вычислила? – глухо спросил он.
– Антибиотики, – несколько бессвязно объяснила Аленка. – Я сказала ему, что больной назначен курс канамицина и гентамицина. Это препараты из одной группы, их никогда не назначают вместе. А «Степан Олегович» не отреагировал – будто так и надо. Он не врач.
– А… та женщина? Ты упомянула, что она вроде бы не может ходить…
– Я говорила не про нее. Про ее соседку по палате. – Девочка сделала паузу и виновато добавила: – Вообще-то я не должна была так ею рисковать. Но мне надо было отвлечь от себя внимание.
Сергей Павлович бесцеремонно взял «врача» за запястье и пристегнул наручниками к батарее. Критически осмотрев свою работу, он бросил в сердцах:
– Дурочка. Ты же знала, что здесь будет засада. Почему ты пришла?
– Из-за вас, – ответила Аленка. – Я хотела вас защитить.
– Понятно, – вздохнул Туровский. – Убийца следил за мной, ты следила за убийцей… Стоп. А где Борис?
– Ваш напарник? В коридоре. Этот… «врач» его оглушил. Ничего серьезного.
Чертыхнувшись, Сергей Павлович опрометью выскочил из палаты, увидел сидевшего возле стенки Бориса, бегло осмотрел… Кажется, и вправду ничего серьезного, небольшая шишка на затылке.
Оперативник вяло завозился, Сергей Павлович успокаивающе положил руку ему на плечо.
– Не двигайся. Все в порядке, все уже закончилось.
Аленка неслышно возникла рядом и спросила:
– Помощь нужна?
– Спасибо, – хмыкнул Туровский. – Ты и так уже сделала все что могла.
Он взглянул на часы:
– Я обязан дать сигнал тревоги. У тебя две минуты, чтобы уйти.
Девочка склонила голову набок:
– Вы хотите меня отпустить?
Сергей Павлович вздохнул:
– Я все-таки твой должник – ты спасла мне жизнь. Имей в виду: у запасного выхода, в вестибюле и на пожарной лестнице – посты.
– На пожарной лестнице – уже нет, – спокойно возразила Аленка.
Туровский вздрогнул:
– Ты что же, ты их…
Она позволила себе улыбнуться:
– Я легонько. Полежат и очнутся.
Мать твою,
– Иди, – устало проговорил Туровский. – У тебя мало времени.
Она не уходила.
– Сергей Павлович…
– Ну что еще?
– Пожалуйста, сделайте так, чтобы с папой больше ничего не случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134